Поднятые до абсолюта (СИ)

Ничта слышал, как восемь сердец бьются в унисон с его собственным сердцем, замирают от страха и трепещут от радости, и не замечал, что непроизвольно сжимает тонкую руку Лукавы. И вместе с этим… Он насквозь видел Охранителя, и это видение удивило его и потрясло. Он не ждал от бога Исподнего мира мальчишеской бравады, не мог предположить, что в Обитаемый мир явится легкомысленный бог-повеса. Охранитель играл, как играет ребенок, вороша палкой муравейник. И вид его словно говорил: «Ну? Как вам мой выход?» Важану казалось, он слышит смех бога Исподнего мира.

Охранитель разметал половину прожекторов, смял ряды защитников Тайничной башни и снова ушел в небо.

— Чего он добивается, а? — Цапа ударил кулаком по широким каменным перилам.

— Он ничего не добивается, — наконец разомкнул губы Важан. — Для него это что-то вроде кулачного боя на деревенском празднике.

— А ранения? Или фотонный усилитель ему совсем не страшен? — шепотом спросил дворецкий из-за спины.

— Не более чем кулак соседа для деревенского парня. — Ничта презрительно изогнул губы. Боги могут позволить себе быть легкомысленными. В отличие от людей. Боги могут развлекаться, играя со своей жизнью. И Охранитель всего лишь показывает чудотворам свою силу и радуется этой силе. Один настоящий бог против тысяч провозглашенных богами…

— А как насчет топора? — проворчал Цапа. — Топора соседа для деревенского парня, а? Щас ему снесут головы этим лучом, и на этом все кончится.

Важан промолчал.

— Где же он, а? Ничта! Он же ранен! Эта штука запросто может прожечь брюхо насквозь! — Цапа нервничал и стучал рукой по перилам.

— Нужно показать ему лунный камень, — шепнул привратник. — Он должен знать, что здесь его ждут…

— С ума сошел, — зашипела кухарка. — Чтобы завтра всех нас арестовали?

— Ничта, нужно показать лунный камень! — крикнул Цапа. — Звара прав!

— А чудотворы завтра спросят, откуда он взялся на нашей башне, — пробормотал дворецкий.

— Мы скажем, что у нас горел огонь. Просто огонь в лампе. Или они уже забыли, что светить могут не только камни? — тихо сказал Звара.

— А чудотворы свет огня от света лунного камня отличить не могут, по-твоему? — едко спросила кухарка.

— Конечно могут, — медленно ответил ей Важан. Не то чтобы в этом был очень серьезный риск, профессор не опасался прямого обвинения в мрачении. Но Охранителю нужно пристанище в этом мире. И на множество лиг вокруг лучшего места он не найдет. Лунный камень укажет ему дорогу.

Важан повернулся, чтобы зайти в башню, но Звара уже протягивал ему потайной фонарь.

— Ничта, это очень опасно, — вздохнул дворецкий.

— Не очень, — усмехнулся Важан и снял крышку с потайного фонаря — матовый молочный свет сделал лица его слуг бледными, отливающими синевой. Неяркий свет, лишь немного разгоняющий тьму. Но, как и луна, этот белый камень будет виден издалека и не ослепит глаз.

Они не дышали. Почти не дышали. Словно дыханием могли погасить свет или привлечь чужое внимание. И через минуту огромные крылья появились из темноты, широкие струи воздуха принесли с собой звериный запах: Охранитель неспешно обогнул башню. Он пролетал так близко, что, казалось, протяни руку — и коснешься его крыла. Важану подумалось, что бог Исподнего мира всего лишь хотел поклониться благодарным зрителям.

— Мы ждем тебя, Охранитель, — шепотом сказала Лукава вслед удалявшемуся крылатому зверю.

Ничта опустил фонарь.

— Он что, еще не наигрался? — с досадой процедил Цапа сквозь зубы. — Куда он опять лезет?

— Он еще не наигрался, — кивнул Важан. Похоже, на этот раз он верно угадал, в чем состоит цель Охранителя: ему, как и чудотворам, не нужна паника в Славлене. Он должен изобразить собственную смерть.

«Смерть» Охранителя была тяжела и некрасива. Задумал ли он ее таковой, или у чудотворов это вышло случайно? Луч фотонного усилителя прорезал перепонку крыла и рассек тонкую кость, удерживавшую эту перепонку, Охранитель потерял равновесие, несколько раз перевернулся в воздухе, выворачивая из сустава здоровое крыло, и упал на Буйное поле, у самого края леса. Землю тряхнуло от этого удара, и ее затухающий трепет докатился до особняка: башня вздрогнула, словно в ознобе.

Из дневников Драго Достославлена

(конспект Инды Хладана, август 427 г. от н. э.с.)