Подножье тьмы

Чуть выпятив губы, девица спросила:

– Ты когда-нибудь изменял жене?

Он удивился. Тогда он услышал этот вопрос впервые. Он ответил:

– Еще бы! Только почему в прошедшем времени?

Она засмеялась и ему сразу стало легче:

– А ты?

– Я все время изменяю.

– Почему? – спросил он глупо.

– Скучно, – сказала она. – Не могу больше. Если я смеюсь остротам мужа, значит, к нам пришли гости. Если у него сидит приятель, значит, алкаш. Если я задержалась в конторе, значит, шлюха. И так далее.

Откинувшись на спинку стула, Шурик с изумлением рассматривал неожиданную приятельницу.

– Ненавижу, – сказала она. – Ненавижу спать с человеком, с которым тебя уже давно и ничто не объединяет. Ненавижу спать со скотами, которых уже никогда не назову ни мужьями, ни друзьями, ни даже любовниками.

– Почему бы тебе какое-то время не поспать одной?

Она не ответила на вопрос. Она сказала:.

– Женщина вообще не должна жить с одним мужчиной более пяти лет. Это максимум.

Он подумал о Лерке. Как раз пять лет… Говорливая длинноногая Даная действовала ему на нервы. Но его тянуло к ней. Он сказал:

– Попробуй переспать со мной.

Она усмехнулась:

– Разве не для этого я весь вечер на тебя пялюсь?

Правда, в ту ночь он так и не переспал с нею.

Он уложил ее на диване.

Он протрезвел.

Он приготовил кофе, хотя сам никогда не пил кофе ночью.

Выйдя из кухни, он впервые увидел ее лежащей в позе Данаи. С дивана она его просто спихнула. Не надо. Потом. Я не ленинские зачеты пришла сдавать. Ошарашенный. он не спорил – лег на полу, подстелив что-то из одежонки. Кажется, она проговорила всю ночь. Он то просыпался, то вновь проваливался во тьму. Но не злился, чувствовал – ей надо выговориться. Может, утром…

– С кем ты разговариваешь? – спросил он.

– Мне кажется, с тобой.

– Нет, – сказал он сквозь сон. – Ты сама с собой разговариваешь.

Утром она сказала:

– Дай мне ключ. Я буду к тебе приходить.

Так длилось уже полгода. Что-то в этом его тревожило. Может то, что время от времени, будто очнувшись, она набрасывалась на него и, восхищенный, измученный, он не знал, с чем это можно сравнить.

С опустошением.

Скорее всего, с опустошением.

Но – со сладким, счастливым опустошением.

4

В восемь часов Шурик позвонил Роальду из автомата.

– Я про эту квартиру на Ленина. Похоже, у них там что-то вроде штаба. Кстати, как расшифровывается ППГВ?

– Партия поддержки Гражданской войны, – незамедлительно ответил Роальд.

– Что это значит?

– А то и значит, что слышишь, – ответил грубый Роальд. – Давай по делу.

– Моя подопечная не похожа ни на шлюху, ни на влюбленную.

– Ты уже ухватываешь отличия? – с намеком спросил Роальд.

– В меру, – скромно признал Шурик.

И сам спросил:

– Может, мне попробовать попасть в этот штаб?

– Как?

– Что-нибудь придумаю.

– Не надо. Не лезь туда. И вообще… Эту ночь ты проведешь иначе.

– Ну? – заинтересовался Шурик, втайне надеясь, что Роальд решил его заменить Вельшем или Скоковым.

– Пойдем в одно злачное место. Выпивка за мой счет. Пить можно, но в меру. Именно, в меру, знаю я твои аппетиты. А это такое место, где аппетит никогда не пропадает, только усиливается.

– Что за местечко?

– Кафе без вывески. На Депутатской.

– У тебя день рождения?

– Нет, – отрезал Роальд. – Считай это поощрением твоему таланту ничего не делать, даже что-то делая. Надеюсь, нам там понравится.

– Нам? Почему – нам? Кого ты имеешь в виду?

– К примеру, твою…

– Симу? – быстро подсказал Шурик. Он знал, что ошибается, но ему хотелось так думать. И искать бы Симу не пришлось – он-то знал, она все еще валяется на его диване. Надо только заставить ее одеться.

– Ее, ее. Рипсимию, Максиму, Серафиму.

– Ты же считаешь ее курвой.

– А в такие места только курвы и ходят.

– Надеюсь, ты не хочешь ее использовать как приманку?

– Не хочу, – ответил грубый Роальд. – Приманкой у нас будет курва более профессиональная.

– Подскажешь, кто?

– Твоя подопечная. Думаешь, я просто так сижу? Вчера у нее был день рождения, сегодня она пригласила подружек провести вместе вечер.

– И рогоносец придет?

– Рогоносцы в такие места не ходят, – наставительно заметил Роальд.

И спросил:

– Ты найдешь свою…

– Симу, – быстро подсказал Шурик.

– Вот именно.

– Найду.

– Она согласится? Ей ничто не помешает? Она ведь, кажется, замужем? Муж не придет топором махаться?

– Ты же сам сказал, что место уютное…

– Что есть, то есть. К одиннадцати подходи к кафе. Машину оставь у конторы. Столик заказан на мое имя. Вам все укажут.

И вдруг хмыкнул:

– Все-таки… От какого имени уменьшительное твоей?…

– Симы? – быстро подсказал Шурик. – Наверное, от Серафимы. Я в ее паспорт не заглядывал.

– А напрасно. Кроме того, Серафима не единственное имя, от которого производится Сима.

– Да?

– Конечно. Я ведь говорил, есть такие имена – Рипсимия, Максима.

– Никогда не слышал. Что может означать имя Рипсимия?

Похоже на том конце провода листали книгу. Потом Роальд зачитал:

– «Рипсимия – старинное, редкое. Производные: Рипся, Сима, Рима. Предположительно от греческого рипсис – бросание, метание, миа – одна».

Роальд с удовлетворением заключил:

– Она тебя скоро бросит. Она тебя метнет в сторону. Ей суждено остаться одной, без тебя. Ты этого заслуживаешь.