Подножье тьмы

И когда, задыхаясь, она сама шептала ему в ухо невнятные истории, полные страсти и ужаса, он сам задыхался, понимая, понимая, понимая, что все ее истории – о Париже…. О несуществующем, но Париже… Тебя кто-нибудь так трогал? – задыхался он… Это же Париж, он никогда не будет в Париже… Разве я похожа на тех, кого никогда так не трогают?… Париж оказывался мучительно близок, раскрытый дивана тонул в запахах гвоздик и бензина… И так трогали?… Нет, молчи!.. Париж огромен, толпы туристов… Он губами закрывал ее губы… Молчи! Молчи!.. Разве каждому туристу не досталось своего Парижа?… Париж огромен, всем хватит… Губы не стираются… Лучше вообще об этом не думать… Они задыхались… Почему я должна быть только твоей?.. Молчи!.. Никто никого вообще заменить не может…

Он задыхался.

Но Парижа ведь нет, Парижа не существует.

– Если твоя…

– Сима, – быстро напомнил он.

– Ну да, Сима. Если она не придет, мы будем выглядеть глупо.

– Проблем нет, Шурик любую бабу снимет, – довольно хмыкнул Скоков.

Роальд рассмеялся. С ним это случалось редко.

– Ладно, – сказал он Шурику, осторожно поглядывая на белых ангелиц за столиком в углу. – Некогда обижаться. Сегодня я надеюсь вас удивить.

И щелкнул пальцем:

– Такое место!

2

…с изумлением разглядывал Симу.

Она появилась в темном проеме дверей, рассеянно уставившись в полумрак. Шурик вскочил, но Роальд остановил его:

– Тут свои правила.

Действительно, длинный официант с той же «Славой» на груди фирменного пиджака, белого, как снег, неторопливо провел Симу к столику.

– Вы похожи на заговорщиков, – сказала Сима без улыбки и что-то в ее тоне Шурику не понравилось.

– Заговорщики так выглядят? – удивился Роальд.

Сима промолчала.

Зато Скоков широко ухмыльнулся.

Ему, Скокову, было все равно, на кого он похож. Жизнь предоставила ему возможность отдохнуть, выпить, вкусно поесть, при этом не на свои деньги, он с удовольствием с этим согласился, а на ангелиц в углу можно было смотреть бесплатно. Чего еще?

А Шурик смотрел на Симу.

В ее одежде ничего не изменилось, она, наверное, и не заезжала домой. Та же белая кофта, белая юбка. Все легкое и летящее, будто на самом деле на Симе ничего и не было…

Кроме невероятных предчувствий…

Ангелицы в белом не шли ни в какое сравнение с Симой.

Да, конечно, они были моложе, их кожа поблескивала и лоснилась. Но поведи Сима плечом, все мужики, как крысы, последовали бы за ней, а не за ангелицами. Протруби Иерихонские трубы, ни один мужик бы не обернулся, не оглянулся на ангелиц – они бы пошли за Симой.

Грех, темный грех облаком окружал Симу. Ангелицы рядом с ней казались школьницами. Абсолютными школьницами, только-только приобщающимися к известной басне про капусту и про то, что иногда в капусте находят.

– Си-и-има… – неопределенно протянул Роальд. – Это Серафима или как-то иначе? Я имею в виду запись в паспорте.

Сима нехорошо усмехнулась:

– Не проще ли показать паспорт?

– Ну что вы, – извинился Роальд. – Просто редкое имя.

– Оно не кажется мне уменьшительным.

Сима казалась спокойной, но Шурик знал ее.

Темный взгляд Симы то вспыхивал, пугая Шурика (что она собирается отчудить?), то гас, гас, будто теряя силу и этим еще сильнее пугая Шурика – не впадет ли Сима в тяжелый знакомый транс? Какого черта понадобилось Роальду приглашать ее в кафе… А кожа у меня шелковистая-шелковистая… Это так… Даже за столом Сима умудрилась сесть чуть развернувшись, чтобы не скрывать ног, открытых гораздо выше колен.

К белым ангелицам подошел официант.

Наверное, ангелицам надоело ждать.

Они заказали бутылку шампанского и официант, похожий на кудрявого задумчивого барашка, весь в светлых кудряшках, как будто его специально завивали, бережно пронес к длинному столику запотевшую, уютно укутанную в салфетку бутылку.

– Откройте, – кивнула одна из ангелиц. Вряд ли они были сестрами, но перепутать их можно было не только в постели. – Вы новенький? Раньше я вас здесь не видела.

Барашек заискивающе кивнул.

Для новичка он действовал достаточно расторопно.

Пробка хлопнула, взлетев над столиком. Белая пенящаяся струя ударила в белые костюмы ангелиц. Кудрявый барашек застыл в отчаянии, сжимая в руках уже пустую бутылку.

Разговоры за столиками, и до того негромкие, смолкли. Внизу хлопнула дверь, прорвался голос певицы:

А мне мама запрещает встречаться с тобой,
говорит, что я мало обеспеченный бой…

Барашек, бой, без всякого сомнения малообеспеченный, наверное, много сил приложил, чтобы устроиться в такое кафе. Работать в таком кафе – большая удача, а большая удача стоит больших денег.

Несмотря на отчаяние барашек, бой малообеспеченный, сдаваться не собирался.

Бороться с судьбой можно только двумя способами – или стремглав бежать от нее или мужественно с нею сражаться.