Подождите, не уходите, или Когда же бабочка взмахнула крыльями

Нет, сейчас я лукавлю. Каким бы человек независимым ни был, семья ему нужна. Но я всегда хотела перенести модель родительской семьи на свою собственную. Но не получилось, да и не могло получиться, потому что в родительском доме всегда была искренняя, безусловная любовь, а в моей собственной – бесконечная шахматная партия, в которой я всегда проигрываю.

Глава 12

Мои родители не только любили, но и дружили друг с другом. В нашей огромной квартире было маленькое крохотное помещение в 8 кв. метров. Они называли ее священной комнатой, поставили туда два кресла и красивый дизайнерский торшер в форме тюльпана уютно склонялся над ними. Стены той комнаты, мама – талантливая художница, расписала сама. Было такое волшебное ощущение, что они сидят и любуются великолепным морским пейзажем, который успокаивал, умиротворял, навевал мысли о вечном празднике жизни.

Сколько раз я видела, как родители усаживаются в эти кресла и начинают шептаться, секретничать. Эта картина врезалась в память, навсегда. И так было вплоть до их смерти. Однажды, мне было шесть лет, они уложили меня в постель и я притворившись, что уснула, через десять минут вскочила и побежала в ту комнату. Я знала, знала, что они уже там. И вбежав, обиженно прокричала:

– Ну что вы тут все шепчетесь и шепчетесь, никак наговориться не можете. Я тоже хочу с вами.

– Ах ты, мартышка, значит ты притворялась спящей, – папа посадил меня на колени, – ну хорошо, завтра мы купим еще одно кресло и будем втроем секретничать.

– Обещаешь? – я с мольбой посмотрела на папу, – обещаешь?

На следующий день, папа действительно дал распоряжение и туда поставили кресло-качалку для меня. Иногда, мы там уже сидели втроем и говорили обо всем – как прошел мой день, чем он запомнился? Я могла задать им любой вопрос, затронуть любую тему. Ведь это так важно дружить в семье.

Я мечтала, что и у меня тоже так будет. Но не сложилось, не получилось. Фундамент у нашей со Славкой семьи изначально был хлипким, опасным для жизни. И продержался он всего несколько лет.

Родители почти одновременно покинули этот мир. Капульке был всего годик, когда папа умер на рабочем месте – инфаркт, мгновенная смерть, а мама спустя семь месяцев не справилась с управлением машины. И я уверена, я знаю, что это произошло, потому что все ее мысли были тогда о муже. После смерти родителей, у нас еще два года с мужем были сравнительно нормальные отношения, а потом…

Мое кресло-качалку, я забрала в свою комнату и поставила у окна, а ту комнату заперла, чтобы никто туда не входил. На тех креслах остался запах – родной, сладкий запах моих родителей.

Однажды Славка спросил:

– Ну что ты эту каморку запираешь на ключ? Что там особенного есть, два кресла. Давай я тут устрою кладовку, у меня много папок накопилось на работе.

Но я посмотрела на него со жгучей ненавистью и окинула его таким диким взором, что он даже отпрянул от меня. Знакомое чувство тошноты подкатило к горлу.

– Ты сюда даже не заглядывай, – с отвращением выдохнула я, – в квартире достаточно места.

Тогда мы уже не были семьей. Тогда мы просто играли в семью.

И все же, почему я вышла замуж за Славку, ведь я его никогда не любила. И даже удивлялась, когда кто-то говорил: "Ах, какой красавчик, как же тебе повезло с мужем". Я всматривалась в него и все не могла понять, что же привлекательного в нем? Да, он красив, но красота его, какая-то приторная. Вечно слащаво улыбается, вечно кому-то льстит и хочет угодить. Эта внешняя доброжелательность и внимание ко всем, мешали мне увидеть его настоящее лицо.

Он был лучшим другом моего Сережи и как-то так ловко вклинивался в наши встречи, что подчас меня раздражало. А позже, когда мы с Сережей уже расстались, Славка постоянно был возле меня – встречал и провожал, утешал, пытался как-то развлечь, брал билеты на редкие концерты, спектакли. Почему я не отталкивала его? Была, была у меня потайная мысль, а вдруг они встретятся и может я еще раз увижу Сережу, но время шло, а он так и не показывался.

Вячеслав, уютно пристроился возле меня, чуть ли не каждый день лил потоки лести и комплиментов.

– Лена, я бы никогда не позволил признаться тебе в любви, – говорил он, – если бы Сережа до сих пор был рядом с тобой, но его нет, он счастлив с другой. Я хочу выплеснуть все, что на душе накипело за эти годы. Ведь люблю тебя, люблю давно, безумно люблю…

Он будто подстраивался под мое дыхание, дышал в унисон со мной и каждый раз находил ласковые, трепетные слова, о которых мечтает любая женщина. Это был как гипноз: "Лена, самое прекрасное, что могла создать природа – это ты… я буду ждать твоего согласия столько, сколько надо. Я дышу тобой, я живу тобой. Вся жизнь состоит из двух "Я" – твоей и моей. И то, что случилось у вас с Сережей – это знак, данный нам свыше, что именно мы должны быть вместе, мы с тобой".

И все это говорилось с волнительным придыханием, с бесконечной нежностью в глазах, порой вдруг поворачивался ко мне спиной, чтобы я не видела его слез.