Подпасок с огурцом

-- Анатолий Кузьмич! -- окликает она. -- Признайтесь честно, это Рокотов?

-- А почему бы нет?..

В квартире появляются Томин и Додик. Тощего, безобразного и обаятельного Додика встречают оживленно: "Додик пришел!", "Додик, вы не забыли?..", "Додик, вы обещали позвонить про испанскую гитару!"

-- Товарищи, -- привычно скалится он, -- вас много, а додиков мало. Додик может все, но он не может все сразу! Музочка, минутку! -- Подводит Томина к Музе. -- Мой друг, будущий меценат. Любить не обязательно, но попрошу жаловать.

-- Проходите, чувствуйте себя свободно, -- равнодушно говорит Муза.

Томина дважды приглашать не надо. Он проходит и непринуж-денно кивает Тамаре.

-- Саша с юга! -- вытаращивается та. -- Какими судьбами?

-- Меня Додик привел.

-- Откуда вы знаете Додика?

-- Странный вопрос. Кто же не знает Додика? Додика все знают.

-- А где он?

-- Пошел звонить про испанскую гитару.

-- Ой, он мне нужен!.. Додик, миленький, раз ты все равно звонишь, еще две штучки сервилата...

Муза провожает Тамару неодобрительным взглядом и возвра-щается к беседе с высокочтимым.

-- Николай Романович, хотите присесть?

Тот кивает.

-- Тася! Стул!

"Приживалка" появляется со стулом.

-- Вам, наверно, суетно у нас после вашего уединения, -- журчит Муза и ушам не верит -- высокочтимый снизошел до ответа:

-- Иногда человек нуждается в обществе... хоть сколько-нибудь себе подобных.

А в прихожей Альберт встречает Рудневу.

-- Здравствуй, дорогая моя!

-- Здравствуй, Альберт. -- Она вертится перед зеркалом, взгля-дывает на старинные часы на стене. -- Эти часы жутко отстают.

-- Они по Гринвичу ходят.

-- Зачем?

-- Английские часы -- английская привычка. -- Он наклоняет-ся к ее уху. -- Я достал.

-- Фаберже?!

-- Тсс.

-- Покажи скорей!

-- Ну не здесь же.

Альберт ведет ее сквозь строй гостей, натыкается на Додика.

-- Додик, не знаешь, что там за деятель? -- он указывает на Томина.

-- Мой друг. У него то ли вишневый сад, то ли урючный огород.

-- И цветет красивыми купюрами, да? Что ищет он в краю далеком?

-- Все, что ему сумеют продать...

Представленная Боборыкину, Руднева пускается кокетничать:

-- Я раньше думала, что все произведения искусства -- в государственных музеях. Для меня это прямо открытие -- част-ные коллекции.

-- Милая женщина, разумеется, искусство принадлежит наро-ду. А картины принадлежат мне.

-- Но как вам удалось?

-- Мы, коллекционеры, сильны целеустремленностью, -- хо-лодно и высокопарно вещает Боборыкин. -- И великим терпени-ем.

Вокруг Боборыкина начинают скапливаться слушатели; среди них и Томин.

-- Мы собираем и храним то, что без нас было бы утрачено. Едва ли не половина моих картин была буквально спасена от уничто-жения. Есть полотна с драматической судьбой: я собственными руками вынес их в Ленинграде из руин, оберегал под бомбежками, под обстрелом. Когда большинство людей думало лишь о том, чтобы выжить, мы, собиратели, пеклись о судьбе художественных ценностей. Умирая в нашем госпитале, полковник Островой, которого я трижды оперировал, завещал мне свою коллекцию, веря, что я не дам ей погибнуть.

Видно, что старик сел на своего конька.

Руднева послушала-послушала и бочком отходит -- ее, как магнит, притягивает торшер...

Появляется Ким Фалеев, под мышкой у него большая заверну-тая в газету книга. Альберт встречает его у дверей, забирает книгу.

-- Ты заставил себя ждать, моя дама в нетерпении.

-- Народу много?

-- Весь паноптикум. Не объяснишь ли, между прочим, где лягушка?

-- Для дамы лягушка -- жирно, хватит портсигара.

-- Я не спрашиваю про жирно-постно, я спрашиваю, где пе-пельница?!

-- Пока у Музы... гостит.

-- Ким! Без номеров!.. Вспомни, пока Муза тебя не пригрела, ты ходил без порток! Вшивый гений!

Рассерженный, он направляется к Музе.

-- Дай ключ от спальни.

Муза подозрительно оглядывает Рудневу и поджимает губы.

-- Музочка, искусство требует жертв. Я не виноват, что очеред-ная жертва искусства приятно выглядит.

Муза отцепляет ключ от связки, которую носит в кармане.

В спальне Руднева листает иллюстрации в "Искусстве Фабер-же", алчно причмокивая. Входит Муза, оценивает ситуацию. Альберт немного отодвигается от Рудневой.

-- Чисто два голубка. Альберт и Альбина... Алик, что ты Киму сказал? Ушел и хлопнул дверью!

-- Накатывает на него. Сегодня ушел -- завтра вернется.

-- Галстук поправь, -- холодно говорит она, про себя называя его паршивым потаскуном.

-- Ты, Муза, как раз вовремя. Альбина Петровна интересуется, где можно взглянуть на Фаберже.

-- На Фаберже можно взглянуть в Оружейной палате, в Исто-рическом музее и в Эрмитаже, -- отчеканивает Муза.

-- Я была уверена, что он француз, но Альберт Иваныч гово-рит...

-- Карл Фаберже -- не француз. Еще дед его принял русское гражданство. Фаберже -- вершина ювелирного искусства, весь мир называет его великим русским ювелиром, и он принадлежит России... Есть еще вопросы, или дальше разберетесь сами?

-- Я намерена досмотреть альбом.

Сверкнув глазами, Муза выходит.

-- Чего она злится?

-- Муки ревности. Кстати, о любви и ревности -- примечатель-ная фигурка. -- Альберт показывает цветную фотографию в книге.

-- Эта? Чем?

-- Сейчас переведу описание.