Подпольная кличка - Михаил

Готовились к юбилею и комитетчики. Михаил все чаще и чаще надевал студенческую форму. Он появлялся теперь не только на Марусовке, но и на заседаниях научных студенческих кружков, вступая там в споры, которые обычно кончались не в пользу ученых мужей. Даже попечитель Казанского учебного округа, касаясь в своем докладе студенческих кружков, вынужден был отметить, что профессора не обладают «надлежащей находчивостью и гибкостью мысли, чтобы направить обсуждение вопросов, волнующих молодежь, на правильный путь».

5 ноября, в день юбилея, натянув студенческую тужурку, Михаил вместе с комитетчиками отправился в университет. Мимо полицейских, расхаживающих около колонн подъезда, прошли в вестибюль, где, несмотря на дневное время, сверкала огнями огромная люстра. По чугунной лестнице поднялись на второй этаж в актовый зал.

На трибуне профессор Капустин произносил речь. Говорил он, очевидно, уже долго, потому что слушали его плохо. Зал монотонно гудел о чем-то своем. То там, то здесь шелестели бумагой — читали «юбилейную» прокламацию комитета РСДРП.

— …Господа, служить отечеству и царю — вот высшее благо для каждого из нас…

— Не это нам нужно!

— Долой профессоров-чиновников!

Профессор Капустин растерянно замолчал, вопросительно поглядывая в президиум. Беспомощно надрывался колокольчик председательствующего.

— Пора, — кивнул Михаил высокому студенту.

— Товарищи!

Зал повернулся к задним рядам.

— Товарищи! Лучшие люди России уже вступили в борьбу с самодержавием. И мы, студенты, должны присоединиться к этой борьбе, ибо в несвободном государстве не может быть свободной науки. Мы, студенты — социал-демократы, призываем всех, кто искренне любит родину, идти вместе с пролетариатом на бой с правительством и вырвать из его рук свою свободу, не боясь никаких репрессий. Мы предпочитаем погибнуть в бою, нашей гибелью указывая на необходимость уничтожить гнет полицейского произвола, чем пресмыкаться в грязи, как черви…

В первых рядах возмущенно зашумели, но, перекрывая их шум, студент продолжал:

Пусть те, кто поступил в университет лишь для того, чтобы поскорее получить диплом и напялить на себя символ рабства — чиновничий мундир, не идет с нами. Обойдемся без них. Мы же пойдем дорогой борьбы встречать зарю новой жизни, которая занимается над Россией…

— Долой профессоров-реакционеров!

— Долой самодержавие!

Зал гудел.

На улицу, товарищи! Там заявим наши требования!

Толпа студентов вынесла Михаила из зала. Чей-то ломкий голос начал:

Прочь с дороги, мир отживший,
Сверху донизу прогнивший,
Молодая Русь идет
И, сплоченными рядами
Выступая в бой с врагами,
Песни новые поет…

— Полиция! — почему-то весело крикнул один из студентов. Михаил повернул голову и увидел движущийся по улице наряд конной полиции. «Быстро сработали», подумал он.

Приближаясь к подъезду, полицмейстер приподнялся на стременах:

— Господа! Прошу прекратить пение и разойтись!

…Прочь с дороги все, что давит,
Что свободе сети ставит…
Что свободе сети ставит…
Зла, насилия жрецы,
Вам пора сойти со сцены,
Выступаем вам на смену
Мы, отважные борцы…

Михаил выхватил из-за пазухи флаг и укрепил его на палке. На флаге крупными буквами кричал лозунг:

ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ!

Увлекая других, Михаил двинулся по улице к театру. Но полиция окружила демонстрантов почти вплотную. Древком флага Михаил отстранил лошадиную морду. Еще два шага вперед. Свист нагайки — и ожог на спине. И снова, на этот раз по рукам. Флаг дернулся вниз. Но только на мгновение. Не обращая внимания на боль, Михаил вскинул повыше флаг и сделал еще один шаг вперед…

А демонстрация уже рассеялась. Кто-то схватил разгоряченного Михаила за плечи и втолкнул его в ворота соседнего дома…

«Товарищи! Я выезжаю отсюда во вторник 15-го, у вас буду в четверг, 17-го. Приготовьте мне более или менее порядочные «очки». Сообщите мне, смогу ли я застать в Самаре Андрея. Письмо ваше от 19-го получено… Отчеты и хронику высылаем завтра.

С тов. приветом Михаил.»

Прощальная вечеринка на квартире, где жила Мария и ее подруги-курсистки. А на следующий день целая толпа молодежи провожала своего вожака. Несмотря на протесты Михаила и декабрьский мороз, они шагали вместе с ним по железнодорожной насыпи, вместе ехали на лошадях через Волгу и окончательно распрощались только в Свияжске.

А в Самаре его ждало уже новое задание. Вместе с Николаем Батуриным его посылают в Екатеринбург…

Глава седьмая