Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

„Я слышу шаги! — вздрогнувъ и чуть не вскрикнувъ, подумала она, когда до ея слуха ясно донеслись разговоръ и шаги идущихъ вдали аллеи людей. Она хочетъ быть спокойной. — Теперь ршится моя судьба. Нужно быть какъ можно боле спокойной, — думаетъ она, но сердце продолжаетъ ускоренно биться. Она хочетъ припомнить программу, составленную ею заране для сегоднешняго разговора съ нимъ, но въ голов шумъ, толчки, хаосъ. — Какая славная ночь! — думаетъ она, какъ бы желая перемной предмета успокоить голову. — Въ такую ночь, при моемъ ум, знаніи людей и красот можно вскружить голову какому угодно мужчин… Но можно потерять и свою!.. Но я не потеряю, — ободряетъ она себя, — продолжая идти на встрчу идущимъ по але. — Боже, помоги мн!“ — тихо вздохнувъ, подумала она, когда поровнялась съ губернаторомъ и полицеймейстеромъ.

— Имю честь кланяться вашему превосходительству, — длая рукою подъ козырекъ, сказалъ полицеймейстеръ и, повернувшись, ушелъ, а губернаторъ, прищурившись, всматривался въ идущую къ нему на встрчу Ирину Андреевну.

— Если не ошибаюсь, Ирина Андреевна? — спросилъ онъ, когда она поровнялась съ нимъ.

— Не ошибаетесь. Добрый вечеръ, генералъ! — отвтила она спокойно.

— Добрый, добрый вечеръ и вамъ. Вы извините, я было васъ не узналъ, — ночь очень свтлая, но мои глаза теряютъ уже быстроту…

— Говорятъ, это къ богатству, и вамъ не нужно извиняться, генералъ.

— Потеря быстроты взгляда — къ богатству?… Я этого не слыхалъ, — улыбаясь говорилъ онъ.

— Нтъ, нтъ, генералъ, не то! — весело и громко говоритъ она. — Не узнаютъ — къ богатству. Я такъ рада, когда хотя пустыя примты судятъ мн богатство, — сказала она, желая объяснить свою бойкость, которая не входила въ ея программу. По программ, она должна быть серьезна, должна говорить чуть-чуть въ минорномъ тон, быть спокойной, и только тогда, когда онъ согласится на ея условія, она мгновенно должна обнаружить и благодарность, и любовь, и шаловливость… И она была недовольна, и успокоившееся было сердечко опять начало биться ускоренно.

— Вы — такая поклонница богатства?… Не предполагалъ этого въ васъ!.. На что вамъ, при вашей красот, богатство? Оно будетъ излишествомъ для васъ…

— Вы такъ думаете, генералъ? — спросила она задумчиво, желая слдовать программ.

— Мн такъ кажется… Но я ошибаюсь. Вы правы: вамъ боле всхъ оно необходимо. Вы созданы на поклоненіе міру, а міръ привыкъ видть своихъ кумировъ окруженныхъ богатствомъ! Да и что міръ? — Даже мы, воспитаніемъ и наукой приготовленные къ пониманію красоты, къ восторгу отъ нея, — и мы не замчаемъ часто божества, если оно въ скромномъ наряд и стоить не на виду.

— А мн, бдной двушк, а не кумиру, — правда, генералъ? — простительно желать богатства и радоваться пустой примт… Я немного устала и хочу отдохнуть.

Они сли на скамейку, такъ что луна была противъ нихъ и хорошо освщала ихъ. Ея глаза устремлены были вверхъ, его внизъ. Они молчали и только изрдка, невзначай, желая посмотрть по сторонамъ, мелькомъ посматривали другъ на друга.

— Какая славная ночь! — сказалъ онъ посл короткаго молчанія. — Вы любуетесь луной?

— Да, любуюсь, но продолжаю думать все о богатств… Что особеннаго въ ней? — указывая на луну поднятою рукой, сказала она. — Правильный кругъ, почти безъ рисунковъ, а блескъ и движеніе превращаютъ его въ обворожительную луну, на которую невольно засматриваешься… Какой народъ считалъ ее кумиромъ и покланялся ей, какъ божеству, генералъ? — спросила она немного помолчавъ и тихо вздохнувъ.

— Но вамъ стоитъ захотть и вы будете богаты, — отвчая не на ея вопросъ, а на ея вздохъ, сказалъ онъ и пристально посмотрлъ на нее. — „Какъ она хороша!“ — подумалъ онъ и невольный вздохъ вырвался изъ его груди.

— Какимъ образомъ, генералъ? Мы, женщины, не распредляемъ богатства міра, это удлъ мущинъ, — сказала она и посмотрла на него робко, прикрывъ на половину глаза вками, но посмотрла пристально и продолжительно, а потомъ медленно наклонила голову, опустивъ глаза внизъ. — „Мн нравится, что онъ не прямо набрасывается на предложеніе, — думала она. — У него есть тактъ, уваженіе ко мн, а вдь это можетъ-быть и есть любовь… Но я должна помочь ему. Онъ пришелъ, быть-можетъ, съ искреннимъ чувствомъ, а я, — бднымъ женщинамъ и при искренней любви нужно не забывать разсчета, — а я пришла сюда съ разсчетомъ. Я помогу ему начать говорить о дл“.