Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Тяжело даже и теперь, посл столькихъ лтъ, вспоминать объ этомъ, Катерина Дмитріевна, — со вздохомъ началъ Кречетовъ и потомъ разсказалъ не только о своей разбитой любви и дуэли изъ-за нея, но и о своемъ происхожденіи, о своемъ дтств, о своемъ странствованіи и, наконецъ, о постепенномъ развитіи его любви къ ней. — Вы для меня — все, Катерина Дмитріевна! Пусть вы будете принадлежать другому, пусть мое уже разбитое сердце не будетъ биться въ тактъ съ вашимъ, но вы воскресили меня, вы возвратили мн Бога, вру, а слдовательно и желаніе жить, любовь къ людямъ и желаніе быть полезнымъ для нихъ! — такъ окончилъ Кречетовъ свой разсказъ. Какъ жаль, что, проникнутый искреннимъ, горячимъ чувствомъ, голосъ его оборвался на этомъ и онъ не сказалъ боле ничего. Катерина Дмитріевна внимательно слушала его; она съ наслажденіемъ смотрла на него; во взгляд ея ясно свтилось состраданіе и сожалніе къ нему, и не окончи на этомъ Кречетовъ, попроси онъ ее теперь же дать ему окончательный отвтъ, теперь же доказать свою любовь къ нему, — быть-можетъ, она бы бросилась къ нему на грудь, стремительно прильнула бы своими устами въ его устамъ и навки была бы спутницей его жизни. Но онъ ничего не сказалъ боле, — онъ только горячо поцловалъ ея руку и заторопился уходить.

А Катерина Дмитріевна долго, очень долго сидла за фортепіано. Она все думала о Кречетов, объ его прошедшей грустной жизни.

«Нтъ, Могутовъ лучше Кречетова!» — громко сказала она въ заключеніе.

И она тяжело вздохнула, какъ бы сожаля о томъ, что ничего другаго, кром доброты, она никакъ не могла отыскать въ характер и въ прошедшемъ Кречетова.

Она раньше, чмъ обыкновенно, ушла въ спальню, — ей хотлось забыться и заснуть, но сонъ бжалъ ея и въ ея голова мелькали неопредленныя мысли. Чтобы прогнатъ ихъ и успокоиться, она взяла «Феликсъ» Гольта и долго читала его въ постели пока книга сама собою не выпала изъ ея рукъ, а вки сами собой опустились и закрыли ея глаза отъ свта… Во сн ей представилось, что мистеръ Тронсомъ, въ образ Кречетова, расхваливаетъ ей Феликса, который тоже принялъ образъ Могутова… Потомъ рельефно, увлекательно и живо рисуется ей послдняя страничка романа, гд она уже замужемъ за Могутовымъ.

«Какъ хорошо! — сказала она громко, вдруг проснувшись. Но вдь это сонъ», — и слезы сами собой полились изъ ея глазъ. Она порывисто встала съ постели и босыми ногами сдлала нсколько шаговъ: и потомъ упала на колни предъ освщенной лампадой иконою Божіей Матерй съ Младенцемъ на рукахъ. Она долго, долго молилась, молилась безъ словъ, безъ крёстнаго знаменія, безъ поклоновъ, а устремивъ глаза на образъ, опустила руки, какъ статуя, стояла неподвижно и только слезы ручьемъ текли по ея блднымъ щекамъ, да невольный вздохъ вырывался изъ ея груди.

О чемъ молилась она?… Ласково, кротко, съ божественною любовью смотрлъ на нее ликъ Богородицы. Казалось, что слышитъ Она молитву двушки и исполнитъ ее. И двушка поняла это. Ей стало легко, — миръ, безмятежный миръ и покой наполнили ее, и она, какъ бы въ благодарность, складываетъ правую руку для креста, крестится и кладетъ три тихихъ, медленныхъ поклона…

Блаженъ, кто вруетъ, —
Легко тому на свт.

VII.