Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— И когда это его превосходительство отдыхать изволятъ? думалъ дежурный чиновникъ, сидя на диванѣ и положивъ свою голову на спинку дивана, чтобы удобнѣе было вздремнуть. — Скверно нашему брату! Дежурить, напримѣръ, очень скверно, а быть губернаторомъ тоже очень тяжело…. Не хочу я быть губернаторомъ: спать некогда! сказалъ онъ уже засыпая. И снятся ему старушка мать и двѣ молодыя, хорошенькія невѣсты-сестры. Онъ пришелъ со службы, онъ сильно усталъ, а онѣ жалуются ему и на сырую и бѣдную квартиру, и на скверный обѣдъ, и на нищенскія платья, и что скучно имъ, и что не бываютъ онѣ въ театрѣ, что не берутъ ихъ замужъ…. а онъ отвѣчаетъ, что если-бы онъ захотѣлъ, то могъ-бы сдѣлаться губернаторомъ, обогатить и себя, и ихъ, такъ какъ онъ у губернатора дежуритъ, и губернаторъ его очень любитъ, но…. но онъ не хочетъ быть губернаторомъ, такъ какъ губернаторъ спитъ очень мало, а онъ любитъ спать и хочетъ спать.

Глава III Помѣщикъ Дмитрій Ивановичъ Рымнинъ и ею семейство. — Парламентъ за чайнымъ столомъ подъ предсѣдательствомъ Софіи Михайловны, конецъ котораго происходитъ въ залѣ

I.

Кожуховъ возвращался отъ губернатора, составляя въ умѣ планъ записки объ усиленіи губернаторской власти. Онъ такъ углубленъ былъ въ обдумываніе записки, что только по привычкѣ пришелъ къ своей квартирѣ.

— Прямо домой, и за работу, подумалъ онъ, когда остановился у своей квартиры и, какъ всегда, прежде чѣмъ позвонить, окинулъ взглядомъ большой двухъ-этажный домъ, стоявшій визави съ тѣмъ, въ которомъ онъ жилъ. — А у Софіи Михайловны во всѣхъ окнахъ огонь…. Зайду на самое короткое время, сказалъ Кожуховъ и началъ переходить чрезъ улицу къ большому дому, освѣщенному во всѣхъ окнахъ верхняго этажа и принадлежавшему Дмитрію Ивановичу Рымнину.

Дмитрій Ивановичъ Рымнинъ былъ богатый помѣщикъ: его имѣнія были во всѣхъ почти уѣздахъ С-нской губерніи, а въ городѣ онъ имѣлъ прекрасный домъ, въ которомъ жилъ самъ, и другой громадный домъ на главной улицѣ, въ которомъ помѣщалась лучшая въ городѣ гостинница. Самъ Рымнинъ былъ настоящій русскій баринъ въ лучшемъ смыслѣ этого слова: честный, искренній, хорошо образованъ, разговорчивъ, пользовавшійся почти всеобщею любовью за гостепріимство и доброту. Окончивъ курсъ въ кадетскомъ корпусѣ, онъ прослужилъ въ гвардіи десять лѣтъ и въ чинѣ полковника вышелъ въ отставку, потому что ему не позволено было хозяйничать въ полку, какъ онъ хотѣлъ, а онъ не хотѣлъ хозяйничать, какъ приказывалось. Послѣ отставки онъ провелъ три года за границей и потомъ, безвыѣздно, зажилъ въ городѣ, навѣдываясь разъ-два въ годъ въ свои имѣнія. До рожденія земства, онъ былъ одно трехъ-лѣтіе губернскимъ предводителемъ, и, какъ его не просили, не захотѣлъ баллотироваться на второе трехъ-лѣтіе, потому что и предводитель, по его словамъ, не можетъ вести дворянскія дѣла, какъ повелѣваютъ долгъ и честь, а согласовать дѣятельность предводителя съ отжившими, по его словамъ, постановленіями о дворянствѣ — онъ не хотѣлъ. Теперь онъ членъ губернской управы, гласный, почетный мировой судья и сочинитель, какъ называетъ его жена: онъ пишетъ громадный трудъ «объ образахъ правленія въ Европѣ и Америкѣ и о причинахъ, способствующихъ прогрессивному измѣненію оныхъ». Онъ высокаго роста, хорошо сложенный старикъ, ему далеко за пятьдесятъ, съ длинной сѣдой бородой, живыми темными глазами и такими же движеніями, голосъ его громкій и порядочно сиплый. Первую свою жену онъ схоронилъ лѣтъ шесть назадъ, и отъ нея осталась ему дочь, которой теперь 17–18 лѣтъ. Звали ее Катериной Дмитріевной, но отецъ всегда звалъ ее Екатериной. Она была очень похожа на отца высокимъ ростомъ и хорошимъ сложеніемъ.