Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

На другой день онъ отправился къ домику дѣвочки. Не видя никого у воротъ, онъ сѣлъ на ту лавочку, на которой вчера сидѣла дѣвочка. Онъ началъ обдумывать, что ему сказать, когда выйдетъ дѣвочка или ея отецъ, или мать, или сестра, братъ, словомъ, кто бы ни вышелъ. Сперва онъ надумалъ прямо сказать, что онъ сирота, что ему скучно, что поэтому онъ проситъ позволить ему приходить къ нимъ, что онъ будетъ учить дѣвочку всѣмъ гимназическимъ наукамъ, что за ученіе онъ ничего не будетъ просить и всегда будетъ приходить сытымъ; но потомъ это показалось ему длиннымъ для перваго раза, и онъ рѣшилъ попросить только дать ему напиться воды и уже потомъ сказать свою длинную просьбу. Онъ просидѣлъ съ часъ. Ему не было скучно: мечты о возможности найти себѣ сестру не переставали кружиться въ его головѣ и тепло ласкали и нѣжили его. Вдругъ онъ вздрогнулъ. До ушей его доносился откуда-то тихій плачъ. Онъ прислушивается. Плачъ идетъ со двора, онъ пронзителенъ, какъ плачъ ребенка.

— Можетъ ее сѣкутъ? Она умретъ! электрическимъ токомъ пробѣжала въ головѣ мысль, и онъ, какъ сумасшедшій, бросился во дворъ и опомнился только тогда, когда очутился внутри домика, въ маленькой комнаткѣ, бѣдно убранной, по срединѣ которой стояла на колѣняхъ дѣвочка, со слезами на. глазахъ, со сложенными рученками на груди, съ выраженіемъ мольбы о прощеніи на лицѣ, а у окна стояла высокая женщина и молча выдергивала изъ вѣника прутья.

— Что вамъ? продолжая вытягивать прутья, спросила женщина.

Онъ смотритъ кругомъ. Вотъ онъ увидѣлъ дѣвочку на колѣняхъ, со слезами на глазахъ. Какъ она похожа на Васю! мелькаетъ у него въ головѣ. Вотъ онъ услышалъ вопросъ женщины, и оборачивается къ ней, видитъ прутья въ ея рукѣ, вспоминаетъ, зачѣмъ пришелъ, — и падаетъ въ ноги женщины, хватаетъ ея руки, цѣлуетъ ихъ и говоритъ скоро и сквозь слезы:

— Простите ей, не сѣките, меня высѣките! Она умретъ отъ этого, — она похожа на брата Васю, а Вася умеръ отъ розогъ….

Женщина смотрѣла на него съ удивленіемъ. Онъ былъ въ гимназической формѣ, чистенькій, какъ благородный, — и онъ валяется въ ногахъ солдатской вдовы, торговки вареными раками и картофелемъ, — валяется за тѣмъ, чтобы она не наказывала дочь, простую, глупую дѣвчонку! Что за притча такая? думала удивленная торговка и, какъ-бы не вѣря своимъ глазамъ, молчала и посматривала то на барченка, то на дочь.

Вѣникъ выпалъ изъ рукъ торговки.

— Встаньте, панокъ! Что вамъ вздумалось за глупую дѣвченку просить? Встаньте, баринъ! говорила ласково торговка, когда упавшій вѣникъ вывелъ ее изъ молчаливаго созерцанія.

— А вы не будете ее сѣчь? Вы простите ее? Она можетъ умереть отъ розогъ! продолжая стоять на колѣняхъ и жать руку торговки, говорилъ онъ.

— Ну, не буду, не буду, только встаньте! Господь съ ней и съ вами! поднимая его, говорила торговка. Встань, Аленка! Смотри у меня, — ради барина прощаю!

Дѣвочка все время стояла на колѣняхъ и глядѣла удивленными глазами на нежданнаго защитника. Она улыбалась, когда, вставши съ колѣнъ, увидѣла, что защитникъ, какъ слѣпой или больной, утиралъ платкомъ слезы и очень смѣшно шелъ за ея матерью, которая его подвела къ скамейкѣ и посадила на нее.

— И что это вамъ вздумалось за глупую дѣвченку плакать? И откуда вы ее знаете? Да и бить-то ее, развѣ бью, какъ другіе? Такъ, для страху только. Ну, а она, баловница, голосиста у меня выть. Съ улицы услыхали, небось? Доброй души панокъ! Аленка, дай рачковъ барина угостить! Онъ тебя, глупую, пожалѣлъ…. И картошекъ дай!

— Я пить хочу. Дайте мнѣ, пожалуйста, воды.

— Испей, испей, жалостливый, отъ слезъ, что отъ поту, жажда пронимаетъ. И откуда ты такой — жалостливый? Родители у васъ есть?

— У меня никого здѣсь нѣтъ…. Я одинъ, мнѣ скучно…. У меня былъ братъ, я любилъ его крѣпко, больше самого себя любилъ, но онъ умеръ, и я теперь одинъ живу въ гимназіи…. Я вчера видѣлъ на улицѣ ее. Она такъ похожа на брата Васю….

Онъ остановился. Дѣвочка принесла и держала около него деревянный ковшъ съ водою. Онъ выпилъ жадно всю воду изъ ковша.

— Еще принести? серьезно смотря на него, спросила дѣвочка.

Онъ не отвѣчалъ, а пристально смотрѣлъ на нее.

Дѣвочка была, дѣйствительно, сильно похожа на покойнаго Васю. Такіе, же большіе голубые глаза, только не такъ сильно выдались впередъ и болѣе густаго, темносиняго цвѣта, такой же большой, высокій лобъ, такіе же мягкіе, свѣтлые волосы и длинныя, темныя рѣсницы; но кожа на лицѣ не такъ сильно бѣла и прозрачна, въ лицѣ болѣе беззаботности, веселости, здоровья, и, когда она улыбалась, она мало походила на Васю; но когда она смотрѣла серьезно, причемъ глаза ея подавались впередъ, она была поразительно похожа на поздоровѣвшаго Васю.

— Позвольте мнѣ быть братомъ ей! Будьте моей матерью! горячо вырвались у него слова, когда дѣвочка, не получая отъ него отвѣта на свой вопросъ, повернулась и пошла отъ него. — Я буду любить васъ, буду учить ее, мнѣ ничего не нужно, я буду сытымъ приходить въ вамъ! Онъ всталъ и хотѣлъ броситься къ ногамъ торговки.