Подшофе (сборник)

Добравшись до Ниццы, мы из соображений экономии поселились в отеле «Бо Риваж», повернувшемся своими многочисленными витражами в сторону сверкающего на солнце Средиземного моря. Была весна, и на Английской набережной стоял невыносимый холод, однако толпы людей упорно прогуливались в летнем темпе. Мы любовались росписью на окнах перестроенных дворцов на площади Гамбетты. Вечером, когда мы шли пешком, в туманном полумраке звучали тихие чарующие голоса, звавшие нас полюбоваться первыми звездами, но нам было некогда. Мы сходили в «Казино» на пирсе, где посмотрели скверные балеты, и едва не доехали до Вильфранша ради салата с анчоусами и совершенно особого буйабеса.

В Париже мы снова соблюдали режим экономии – в гостинице, где еще не просох цемент; название мы уже забыли. Проживание обошлось нам в кругленькую сумму, так как мы каждый вечер ужинали в ресторанах, чтобы избегать табльдотов[34] с крахмалом в некоторых блюдах. Нас пригласила на ужин Сильвия Бич,[35] и разговор шел только о людях, открывших Джойса; мы бывали в гостях у знакомых, живших в более приличных отелях: у Зои Акинс,[36] пытавшейся как можно ярче описать открытые камины в ресторане «Фойо», и в «Порт-Рояле» у Эстер,[37] которая повела нас осматривать мастерскую Ромейн Брукс,[38] рай в стеклянном кубе, парившем высоко над Парижем.

Потом – снова на юг, а вместо ужина – бесплодный спор из-за выбора отеля: в Боне была гостиница, где Эрнесту Хемингуэю пришлась по вкусу форель. В конце концов мы решили ехать всю ночь – и досыта наелись во дворе конюшни с видом на канал; мы были уже настолько ослеплены бело-зеленым великолепием Прованса, что нас перестало волновать качество пищи. Той ночью мы остановились под деревьями с белыми стволами и опустили ветровое стекло, чтобы впустить лунный свет, полюбоваться просторами юга и насладиться ароматом ветерка, беспокойно шелестевшего листьями тополей.

Во Фрежюсе, на взморье, построили новую гостиницу, ничем не примечательное здание, фасадом выходящее на пляж, где купаются матросы. Мы чувствовали огромное превосходство над окружающими, вспоминая о том, что были первыми путешественниками, которым это место приглянулось летом.

После того как в Канне закончился купальный сезон, а в расщелинах скал повзрослели родившиеся в тот год осьминоги, мы отправились обратно в Париж. Ночь краха фондовой биржи мы провели в отеле «Бо-Риваж» в Сен-Рафаэле, в номере, который на пару лет раньше занимал Ринг Ларднер.[39] Мы выехали как только смогли, поскольку у нас был большой опыт по этой части – куда печальнее снова столкнуться с прошлым и обнаружить, что оно не дотягивает до настоящего, чем позволить ему ускользнуть от вас и навсегда остаться в памяти некой гармоничной концепцией.

В отеле «Юлий Цезарь» в Арле мы сняли номер, который некогда был молельной комнатой. Поехав вдоль берега застоявшегося гнилого канала, мы добрались до развалин римского жилого дома. За величавыми колоннами находилась кузница, а на лугу паслись в отдалении друг от друга несколько коров, питавшихся золотистыми цветами.

Потом – дальше на север; над Севеннской долиной, безжалостно разлучившей горы, простирался сумеречный небесный свод, и плоские вершины выглядели ужасно одинокими. Под нашими колесами хрустели колючки каштанов, а над горными коттеджами вился ароматный дым. Придорожная гостиница выглядела скверно, полы были покрыты опилками, однако в трактире нам подали самого вкусного фазана, который мы когда-либо ели, и самую вкусную колбасу, а перины были просто чудесные.

Сквер перед деревянной эстрадой в Виши был покрыт опавшей листвой. На дверях в Hôtel du Parc висели листочки с советами врача, напечатанными и на обеденных картах, но гостиная была заполнена людьми, пившими шампанское. Нам очень понравились огромные деревья в Виши и то, как приятный городок приютился в лощине.

Добравшись до Тура, мы почувствовали себя в своем маленьком «Рено», как кардинал Балю в его клетке.[40] В Hôtel de L’Univers было не менее душно, зато после ужина мы нашли кафе, битком набитое людьми, игравшими в шашки и хором распевавшими песни, и мы решили, что все-таки сможем продолжить путь в Париж.

Нашу дешевую гостиницу в Париже превратили в школу для девочек – и мы поселились в гостинице без названия на Рю дю Бак, где в затхлом воздухе пожухли пальмы в кадках. Благодаря тонким перегородкам мы многое узнали о личной жизни и естественных функциях организмов наших соседей. Вечерами мы шли мимо литых колонн театра «Одеон» и в гангренозной статуе за оградой Люксембургского сада узнавали Екатерину Медичи.