Подсолнух

Где-то в середине ночи все группы перемешались между собой. Татьяна успела пообщаться с охранниками, посмеявшись вместе с ними над танцующим на барной стойке официантом, потом незаметно для себя была перетянута Петей к барменам, затем попала в разношерстную компанию из Юли, Оли, вышибалы и повара, которые развлекали себя пьяной игрой в дартс. Татьяна не попала в маленькую мишень ни разу, зато посмеялась от души, в том числе и над собой. Игра сильно способствовала опьянению, потому что почти после каждого хода другие игроки требовали выпивать по стопочке текилы. Это правило являлось единым для всех. Если кому-то не нравилась текила, он был вынужден запивать ее коктейлем, отчего пьянел в два раза быстрее.

Устав, Татьяна нашла единственное тихое место — комнату отдыха, плюхнулась в полосатое кресло и откинула голову на мягкую спинку, закрыв глаза. Она надеялась, что алкоголь притупит все чувства, особенно боль, которая не отпускала ее с утра, но текила не работала. Даже сознание не отключалось, хотя хотелось просто закрыть глаза и заснуть протяжным глубоким сном без сновидений. Но мозг, наоборот, с закрытыми глазами как будто активизировался, вбрасывал в картинки сегодняшнего дня и давнего прошлого, перемешивал воедино счастливые улыбки Вадима и Муравьевой, приправлял их кружащиеся в воздухе головы задиристым смехом Арины, вставляя в центр ее широко раскрытую зубастую пасть, в которой все потом и тонуло. Кошмар встряхнул девушку и заставил чуть-чуть протрезветь. Она решила, что с открытыми глазами гораздо легче.

В этот момент на кресло рядом опустился Павлик. Он взял ее за правое запястье и покрутил, осматривая. Татьяна подняла пьяный расплывчатый взгляд с вопросом.

— Браслет не носишь, — сказал он невесело.

Татьяна, выдохнув, надула щеки и снова откинула голову на спинку. Павлик казался трезвее, хотя язык его тоже заплетался, но взгляд смотрел осознанно и грустно. Он поднялся с места, чуть шатаясь, и склонился над ней, упершись в подлокотники кресла. Девушка с любопытством взглянула на него.

— Таня… — медленно, останавливаясь, чтобы настроить язык и губы, говорил Павлик. –Подсолнух… знаешь… тебе идет… Подсолнухи тебе идут.

Он чуть пошатнулся в бок, но удержался. Она начала переживать, что парень сейчас отключится и свалится на нее всем телом. Но переживание это не получило развития в мыслях из-за алкоголя.

— Что за бред? — пробормотала девушка, тоже едва шевеля языком.

— Носи их, пожалуйста… — Павлик икнул. — Те, что я подарил. Я… от сердца…

Татьяна вздохнула и повернула голову в сторону, чтобы не видеть его красного, искаженного тупостью опьянения, лица.

— Ты мне… нравишься очень, — выдавил он из последних сил, но перестал шататься и почти трезво посмотрел в упор.

Татьяна невольно перевела на него взгляд и поняла — сейчас что-то случится, но не успела додумать, что именно. Павлик наклонился и смачно поцеловал ее в губы, которые ему ответили инстинктивно. Девушка еще пребывала в сознании, но мозг уже перестал соображать, что к чему. Парень с нажимом облизал ей губы, принялся их сжимать и покусывать, а затем с напором сунул в рот острый язык. Татьяна просто позволяла все это с собой делать, боясь закрыть глаза, чтобы снова не увидеть кошмар наяву.

Страсть в Павлике разгоралась все больше. Он стянул с себя рубашку, бросил ее на пол за кресло и разорвал на Татьяне блузку. Пуговицы пролетели над головой, словно в замедленной съемке. Раздался тихий удар пластика о напольную плитку. Она почувствовала прикосновение влажных губ к шее за ухом. Павлик быстро и сочно целовал ее кожу, стремительно спускаясь вниз. С бюстгальтером не мешкался, просто стянул и дерзко прикусил правый сосок губами. Затем облизал всю грудь целиком и перешел на ключицу. Татьяна не двигалась, дышала ровно, прислушивалась к нарастающему возбуждению внизу. От волос его разило кисло-горьким ароматом мусса с примесью чего-то фруктового. Руки Павлика судорожно скользили по ее телу, то хватая кожу между лопатками, то поглаживая полости между ребрами, то залезая под юбку в промежность. Облизав почти полностью всю ее шею, грудь и живот, Павлик резко расстегнул ремень вместе с ширинкой брюк и также грубо стянул с нее трусы, отбросив их в другой угол комнаты. Татьяна почувствовала влажность и прилив возбуждения с примесью легкого отвращения. Заглянув в красное лицо парня, она зажмурилась. Он рывком вошел в нее.

Секс получился коротким, но насыщенным. Когда все закончилось, Татьяна испытала не столько физическое, сколько моральное облегчение, мол, отомстила. Сердечную боль как рукой сняло. Она почти сразу заснула прямо в кресле.

Глава 17. Форс-мажор