Подсолнух

Он оглядел мужчин одобрительным взглядом, качая головой. Татьяна саркастично поджала губы. Отец посмотрел на нее с нежностью, почти со слезами на глазах.

— Какая ты у меня умница! — пролепетал он, сложив руки вместе.

Девушка вздохнула и отвернулась, как от надоедливого поклонника. Отец продолжал на нее смотреть безотрывно. То ли он просто любовался после долгой разлуки, то ли хотел что-то сказать, но не решался. Вадим уплетал уже второй кусок омлета. Дмитрий любопытства ради отщипнул маленький ломтик и распробовал.

— Действительно, вкусно, — сказал он, удивленно вскинув брови.

Эти похвалы больше ее задевали, чем поднимали самооценку. Она к такой себе давно привыкла и испытывала неловкость от того, что у самых близких людей вызывает ошеломление. В этот момент Татьяна остро почувствовала возвращение в прошлое, из которого ей так хотелось вырваться.

— Кукол… — начал было отец, но, словив недовольный взгляд дочери, тут же исправился, — ты прочитала мое письмо?

Девушка не знала, куда деваться, бегая глазами по узорчатым рисункам на скатерти. Она не ожидала этого вопроса сейчас, в такой не подходящей обстановке: на кухне, за завтраком, при всех. Она надеялась, что отец будет искать удобный момент для откровенного разговора, но не найдет, потому что она ему не позволит. Он, видимо, это тоже понял, потому и решил идти напролом.

— Прочитала.

Татьяна выдохнула медленно и быстро схватила кусок омлета, чтобы жевать и не отвечать на следующие вопросы. Отец закивал, не отводя глаз. Губы его стянулись в морщинистую трубочку. Руки сжимали махровый пояс. Вадим с Дмитрием притихли оба, опустив головы. Воздух наполнился удушающей неловкостью. Прожевав омлет, девушка взялась за кофе.

— Хотя бы, — выдохнул отец спустя минуту и потупил глаза. — Я не прошу тебя прямо сейчас меня прощать…

— Я и не собиралась, — грубо оборвала его Татьяна, со стуком поставив чашку с кофе на стол, из-за чего напиток пролился на скатерть.

Отец быстро схватил бумажное полотенце и кинул на пролитую жидкость, но не осмелился вытереть сам, потому что дочь предупредительно на него посмотрела. Она взяла салфетку и, пропитав каплями кофе, выбросила в мусорное ведро под раковиной.

— Просто… мы же все-таки семья, — сказав это, отец заплакал и прикрыл рот рукой.

Первые слезы стекли вниз на подбородок, вторые он вытер воротником халата. Дав себе еще минуту, чтобы успокоиться, он продолжил:

— Я всегда буду твоим папой, а ты — всегда моей дочерью.

— Да, я знаю, — холодно ответила Татьяна, глядя в его заплаканное лицо. — Жаль, что родителей не выбирают.

Она вздохнула. Отец закрылся руками и разрыдался. Дмитрий сразу подскочил к нему, приобнял нежно и увел в спальню. Вадим то ли разочарованно, то ли с упреком, то ли и с тем, и с другим одновременно смотрел на девушку. Татьяна отворачивалась, чувствуя, что перегнула палку. Но душа радовалась тому, что она смогла съязвить, причинить ему боль, заставить разреветься, как ребенка. Впрочем, наслаждение от отмщения было недолгим. Ликование быстро сменилось безудержной тоской и щемящей болью в груди. Она сама себе была противна. Эти чувства усугублял пристальный взгляд Вадима. Не выдержав, девушка ушла в комнату.

Час она пролежала лицом в подушку, стараясь ни о чем не думать, хотя мысли обо всем и сразу неистово крутились в голове. В этом вихре недофраз и недослов встречались обломки переживаний из-за ссоры с отцом, ругательства в адрес Вадима, эпизоды из детских воспоминаний и зачатки идей подарка для Алисы и Дэна. К концу часа внутреннего буйства она все-таки зацепилась за последнюю мысль.

В комнату без стука заглянул парень. Татьяна продолжала лежать лицом в подушку.

— Николай приглашает нас в его пекарню, — сообщил он без особой надежды на то, что девушка это услышит, осмыслит и, тем более, согласится.

Но Татьяна приподняла голову.

— Пирогом обещает угостить ананасовым с киви, — продолжал Вадим осторожно, как бы прощупывая почву. — Уютное местечко.

Девушка посмотрела на него и предложила сделку:

— Поеду, если поможешь мне выбрать подарок для Алисы. И Дэна.

Он приободрился и широко заулыбался.

— Легко.

И уже через пятнадцать минут они, сидя на заднем сиденье отцовского автомобиля, ехали по проспектам Питера в уютное местечко за пирогом с ананасом и киви. Отец настоял на том, чтобы отвезти их самостоятельно, хотя Вадим предлагал поехать на его машине. Дмитрий остался дома, кажется, тоже по настоянию отца. Парень смотрел смешные видеоролики, облокотившись на ручку двери. Татьяна смотрела через тонированное окно на улицу.