Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 Щасная плеснула в бокалы, мрлча выпила.

 Вы правильно догадались, — она не посмотрела в его сторону. — В Калининграде было так, как вы сказали.

 — Вы и Старков... — он подержал бокал.

 — После Лени вы первый об этом узнали.

 — Белогорлова говорила с вами?

 — Об этом? Нет. Все так идиотски запутано, — Щасная плеснула себе еще вина. — Олег вначале ухаживал за мной, потом отдал предпочтение Леониде. Когда мы встретились в Калининграде, он уже был ее мужем. Леонида до сих пор делала вид, что ни о чем не догадывается! Представляете наши отношения?

 — Каким образом она обо всем узнала?

 — Не знаю. Такие вещи трудно объяснить. Приехала ночью в гостиницу. Олега в номере уже не было. О чем-то поговорили — о грибах, о селедочном масле. Все поняла. Мы не могли смотреть друг другу в глаза, — Щасная взяла сигарету. — Потом она ушла.

 — Домой?

 — Горничная рассказывала, что она шла по коридору как пьяная. Потом бежала по лестнице. Горничная вышла на улицу, наблюдая. Кто-то из постояльцев гостиницы понял ее состояние, пошел с ней. Она приезжала на машине. Машина стояла до утра. Потом ее отогнали.

 — Откуда стало известно горничной?

 — Со слов этого человека. Он вернулся под утро, — она помолчала. — Надо отдать ему должное: он скрыл все подробности и имя. Горничная говорила о ней как о безымянной. Кроме того, она не видела, из какого номера Леонида вышла. Все!

 Она подняла рюмку. Денисов пригубил свою.

 Он вспомнил рассказ Старкова об этом утре: «Двадцать четвертого августа, воскресенье. Проснулся поздно. Окно открыто. Котенок шторой шуршит. «Я уезжаю, Олег», — она всегда меня полным именем...»

 — Горничная называла имя того человека?

 — Нет.

 — А номер, в котором он жил?

 — Нет.

 — А Белогорлова?

 — Никогда.

 — И больше ничего? Абсолютно ничего о нем не знаете?

 — Абсолютно.

 Она чуть захмелела, достала откуда-то с полки плотный лист бумаги с водяными знаками, подала Денисову, улыбнулась.

 — Закажу окантовку, повешу в коридоре над дверью, — улыбка получилась вымученной.

 — «Аттестат зрелости», — прочитал Денисов. — «Щасная... Десятый класс «А»... При отличном поведении... Русская литература — 5, русский язык — 5, алгебра — 5...»

 — И как? — спросила она.

 — Впечатляет.

 Он подошел к окну. Благодаря удивительной планировке лоджия за окном, казалось, висела в воздухе — обе боковые стены уходили в стороны. Не было видно ни соседних лоджий, ни окон.

 — Именно впечатляет. Я считала, что отличница имеет больше права на счастье, чем троечница. И мне казалось это и мудрым и справедливым.

 «Следствие! — Денисов наконец нашел нужное слово. Ключ! — Шерп вел самостоятельное следствие...»

 С этой минуты все становилось понятным, по крайней мере знакомым. Денисов вздохнул с облегчением, шофер, всю дорогу не прекращавший обзор ближайших улиц, посмотрел удивленно.

 «Следствие касалось человека, который встретил Бело-горлову в ночь на двадцать четвертое августа три года назад в Калининграде и помог ей. По этой причине оно было для нее делом в высшей степени деликатным. Это ясно».

 Как профессионал Денисов легко читал карты бывшего адвоката, взявшего на себя несвойственные ему функции даже не следователя — скорее инспектора.

 «Шерп поставил перед собой цель — сначала узнать об этом человеке как можно больше, не прибегая к помощи правоохранительных органов. Поездка в Калининград, в гостиницу, слежка, которую он вел у платформы Коломенское, потом его визит на дачу в Расторгуево... Это свидетельствует о том, что ни Белогорлова, ни Шерп не знали ни настоящей фамилии человека, который их интересовал, ни адреса...»

 Денисов попытался представить действия, к которым он бы прибег на месте Шерпа, — расспросить людей, которые могли что-то о нем знать, заполучить отпечатки пальцев.

 «Какими-то начальными сведениями об этом человеке Шерп все-таки располагал, поэтому взял бланк в юридической консультации...»

 Денисов поднял глаза на дорогу — им давно не попадалось ни одной телефонной будки. Голос шофера сразу словно прорезался:

 — ...а деревня называлась Тухоля. В роще дом, говорят, был самого князя-кесаря Ромодановского. Теперь Тюфелева роща...

 Впереди наконец показался ряд пустых телефонных кабин.

 — Останови, пожалуйста.

 — Есть.

 Их задержал светофор.

 «Шерп вел следствие непрофессионально, — Денисов не мог этого не заметить. — В результате сам стал жертвой... Но, может, его сдерживала Белогорлова?»

 Неясно было и главное:

 «В чем подозревали Белогорлова и ее адвокат неизвестного? Чему пыталась помешать скромная библиотекарша подмосковного пансионата или в чем могла оказаться замешанной? Все это было, должно быть, очень серьезным, если судить по выстрелам, прогремевшим у реконструировавшегося здания, а потом в прихожей Шерпа!»

 В телефонной кабине стояла набежавшая талая вода. Денисов заглянул в следующую — на полу лежал кем-то предусмотрительно брошенный кусок доски.

 Первым он набрал номер юридической консультации — там могли уйти.

 — Алло, — Фесин, к счастью, оказался на месте.

 Денисов назвался, объяснил:

 — Может поступить ответ на запрос Шерпа, секретарь не будет знать, кто этим интересовался.

 Фесин все понял.