Подстилка первородных (СИ)

Элайджа отрицательно качает головой, — Сколько угодно, Ханна, сколько угодно, — протягивает он.

Гибрид наклоняется ближе к блондинке, положив руку на спинку ее стула, — Это ведь не то, что правда тебя задевает, любовь моя? — Издевательским шепотом спрашивает он. Ханна злобно пихает его в плечо в себя, пытаясь оттолкнуть, но Клаус не сдвигается с места, — Твой учитель все еще жив и я думал, что ты оценишь мое невообразимое самообладание, — наигранно-удивленно говорит он.

— О, спасибо, это очень благородно, — обманчиво-мягко начинает девушка, — Также, разумеется, мне наверное не стоит забывать о том, что ты удивительно быстро справился с желанием убить меня сегодня утром? — Напоминает она, когда гибрид легко улыбается, опуская взгляд вниз.

— Не переживай, милая, я просто умею подавлять свои порывы, — Форбс издает приглушенный смешок, насмешливо смотря на Майклсона. Он опасливо прищуривается, — Поверь, мы еще обязательно обсудим это, — обещает гибрид.

Блондинка устало вздыхает, откидывая голову назад, — Я уже наговорилась, если честно, — признается она, — Сжалься надо мной.

Первородный хмурится. Он внимательно всматривается в ее лицо, аккуратно заправляет выбившуюся прядку светлых локонов за ухо, тыльной стороной ладони проводя по щеке, — Ты в порядке? — Ханна едва заметно вздыхает. Прикрыв глаза, она невольно подстраивается под его прикосновения. Конечно, она в порядке. Боль – тупой и неспецифический диагностический инструмент и ей стоило бы просто перестать чувствовать это. Потому что все, что она чувствует – и так слишком много. Но навязчивым мыслям не приказать и сейчас ее волнует одно: когда она умрет, о ней нечего будет сказать, кроме того, что она была сильной, будто все, что она сделала в жизни, – это наполнилась экспрессией от неправильной магии Беннет. Тогда почему все вдруг решили, что спросить это – это нормально? Ей кажется, что травки Сандры не работают. Подумать только! «Незаживающие раны». Какой вздор! Как-будто она бомба, и, когда она взорвется, окружающих зацепит шрапнелью.

Взорвется, как…

Девушка шумно втягивает в легкие воздух, неожиданно выпрямляясь, — Как граната, — смотря куда-то в прострацию перед собой, вдруг уверенно резюмирует она.

Все глаза за столом любопытно устремляются на Форбс, — Что, прости? — Настороженно переспрашивает Клаус.

— Я как граната, — блондинка едва заметно качает головой, — В какой-то момент я взорвусь и минимизировать случайные жертвы у меня не получится, — смотря куда-то в прострацию перед собой, безумным шепотом повторяет она.

Сандра прокашливается, — Ханна, — аккуратно начинает она, — Слушай, понимаю, тебе сейчас сложно, но ты всегда была разумной девочкой…

— Граната, — повторяет Ханна. Она поднимает уверенный взгляд на ведьму, — Я не в депрессии, Сандра, — объясняет девушка, так, словно сделала самое большое открытие в жизни, — Мне уже не надо из нее выкарабкиваться, — она издает не то всхлип, не то смешок, — И я не могу быть больше разумной, потому что я граната, — Рик втягивает голову в плечи, словно наказанный щенок. Брукс, так, что под столом это заметно лишь им двоим, утешающе накрывает рукой его ладонь.

Форбс слышит за спиной неровное дыхание гибрида, чувствует, как его тяжелая рука ложится на ее плечо, большим пальцем мягко растирая нежную кожу на шее, — Послушай, девочка… — Блондинка небрежно хватает со стола салфетку, попутно задевая столовые приборы перед собой, так, что они издают характерное и неприлично громкое «дзинь!», заставляя Клауса остановиться.

— Господи, — беспокойно говорит Ханна, — Как же тут душно, — она бездумно сминает в руках салфетку. Прикрывая глаза, девушка вполоборота поворачивается к гибриду, мысленно пытаясь стряхнуть с себя такое большое сейчас количество пристальных взглядов, — Я просто пойду в комнату и немного отдохну, хорошо? — Примирительно предлагает она, — Со мной все хорошо, правда, хорошо, — безостановочно лепечет Форбс, — Я просто хочу отдохнуть, — вздохнув, резюмирует она и, на стуле громко отъехав от стола, покидает столовую.

***

Устроившись посреди кровати, Ханна прижимает к себе ноги и, опустив голову на колени, упорно сверлит взглядом звонящий телефон. Мобильник шумит, трещит, вибрирует – по крайней мере, так кажется девушке, в чьей голове эта надоедливая мелодия вызывает самый настоящий апокалипсис. И все-же она не спешит выключать его. Это своеобразный способ мазохизма?

«PoliceWoman» – когда Форбс записывала так контакт матери в пятнадцать, ей казалось это забавным и после она почему-то не спешила менять это безобразие. Она тяжело вздыхает и, тихо простонав от отчаяния, прячет лицо в ладонях. Блондинка надеятся на одно – вот сейчас терпение шерифа лопнет и она просто перестанет звонить, но этого не происходит. Ханна шумно выдыхает и, резко мотнув головой, снимает трубку, невольно напоминая себе о том, что в следующий раз может и не успеть.

— Ханна! — Восклицает Лиз, — Боже, — беспокойно выдыхает она, — Я уже думала собирать служебные машины и начинать патрулировать город.