Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

Виктория сказала, что интервью судья не дает в принципе, но пригласила меня к себе в кабинет. Там я ей честно призналась, что мне очень нужно поговорить с Ануфриевым. И что это тот редкий случай, когда журналист приехал пообщаться о хорошем — я действительно одобряла его приговор. Виктория вздохнула и ответила: «Ладно, судья на месте, я пойду спрошу». Через пару минут она вернулась с распечатанным приговором, который Ануфриев велел мне передать, сказав, что его позиция изложена в нем полностью. К счастью, я подготовилась и заранее распечатала и прочла этот приговор еще дома. Виктория снова ушла и вернулась со словами: «Проходите, он согласился». Это было невероятно.

К слову, именно тогда, после нашей беседы, судья Ануфриев рассказал, как он оправдал за убийство троих жителей забайкальской Букачачи, и дал почитать этот приговор, из которого потом вырос материал «Оправдание и наказание»?.

Общаться с родственниками Дмитрия Кошеля мне не хотелось. Ну, ведь пошлют меня, скорее всего, да и что я им скажу? Я позвонила Насте Лотаревой в надежде на ее солидарность, но она настояла, чтобы я попыталась.

Что сказать матери Димы, я репетировала перед зеркалом и даже что-то набросала в блокнот. Набирала номер и сбрасывала, набирала и сбрасывала. Все никак не могла решить, как начать разговор. «Здравствуйте, давайте поговорим об убийстве вашего сына?» Годы работы ничего не изменили: звонки для меня по-прежнему камень преткновения. Разговоры с потерявшими близких — вдвойне. И как же я удивилась, что мама Дмитрия Кошеля согласилась пообщаться. Я тут же сорвалась и поехала к ним на такси.

Оставались соседи Ларисы, плюс я очень хотела посмотреть, в какой среде она жила. Из поездки в Курорт-Дарасун я увезла главный образ: заборы, которыми люди огораживаются от людей. За которыми может происходить что угодно, и никому нет дела. И образ потрепанного источника с полезной водичкой, к которому припадают местные алкозависимые.

Домой я привезла огромное количество записей, из которых, как ни странно, довольно легко собрала репортаж. Так бывает, когда в голове все выстраивается: просто садишься и пишешь. Единственной сложностью, кажется, было отыскать тюремную песню из автобуса Чита — Сретенск, которая долго крутилась у меня в голове, но в Москве растворилась. Я много внимания уделяю деталям, чтобы описать среду, нравы людей. Звонки на мобильных, песни, разговоры (часто стою у калиток и подслушиваю), одежда. Звучавшие на протяжении восьми часов тюремные песни в автобусе — важный для текста маркер окружающей действительности. Я уперлась рогом, перерыла весь интернет и нашла-таки знакомые строчки, чтобы добавить их в материал.

Из командировок я всегда отправляю открытки близким. Все доходят до адресата, дошли даже из изолированного карельского села. Из Забайкалья я отправила три, все из разных городов: Читы, Сретенска, Курорта-Дарасуна. Не дошла ни одна.

НОВЫЕ ПРОТЕЗЫ И МАТЕРИАЛЬНАЯ ПОМОЩЬ

После выхода материала «Все впереди» я боялась, что Ларису будут осуждать, говорить: «Сама виновата». Что я сделаю только хуже. Но произошло иначе. Ларисина жизнь тронула читателей «Таких дел», и я получила много писем от желающих ей помочь.

Кто-то просил реквизиты ее карты, кто-то хотел отправить ей посылку и спрашивал, что именно нужно, размеры одежды и обуви детей. Кто-то хотел отправить перевод из-за границы, и мы придумывали, как это осуществить. Кто-то просил переслать ей письмо поддержки, и я пересылала. Прежде чем раздавать номер карты Ларисы, я написала, что точно знаю — она много месяцев не пьет. Что любит детей. Что помощь им всем нужна, в первую очередь психологическая, но что вечное безденежье и полное отсутствие поддержки не доведут до добра. Но я не могу знать, на что она потратит деньги. Могу только попросить потратить на кредит и детей. Так что ни у кого ничего не прошу, но, если желание помочь останется — пишите. Позже, когда ей начали поступать переводы, утешала ее по телефону, потому что она ревела в три ручья от шока и благодарности. «Всю жизнь мне никто не помогал, кроме соседки, а тут незнакомые люди деньги присылают!» — плакала в трубку Лариса.

В итоге она получила новые протезы, намного легче старых. Рассказала, что «удобно сели» и вообще шикарные. Она купила стиральную машинку (это для нее космос), игрушки и одежду детям. Призналась, что «впервые внесла платежи по кредитам, и что-то еще осталось». Что «не может нарадоваться жизни» и просит всех поблагодарить от ее имени. А еще мне написала девушка Наталья, которая выразила желание закрыть все Ларисины кредиты.