Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

— Обыденная жизнь в деревнях в Забайкальском крае, — ухмыляется Андрей. И добавляет: — Мы вообще думаем, что он просто спал. Она его придавила и. Я на суде встал, сказал назначить наказание на ваше усмотрение. Это была их семья, их жизнь, и раз все так получилось. Хотя у меня есть сомнения, что она этого не хотела сделать.

На вопрос, действительно ли они продали дом, в котором жили Лариса и Дмитрий, родственники отвечают утвердительно. «Когда ее выпустили, она звонит матери и говорит: “Где моя духовка и стиральная машинка?” — вспоминает Ласкер. — Потом мне звонит. А я говорю: “Лариса, ты о чем спрашиваешь мать?” Я был просто в шоке. Что человек, позвонив, начал спрашивать про свои вещи. Она даже не спросила, как мы его похоронили. Ее посадили на восемь с половиной лет, мы, конечно, не думали о том, чтобы хозяйство охранять и вещи хранить все это время, чтобы ей потом отдать. Что-то вывезли, что-то покупательница дома выбросила на улицу. Скотину продали: куда нам?»

Татьяна говорит, что общаться с Ларисой у нее нет никакого желания. По внукам скучает, но и с ними общаться не готова. «Знаю, что Миша рассказывал детям в садике, как они с мамой убивали папу. Страшно...»

— Пытались ли вы что-то сделать, когда Лариса вам звонила и жаловалась, что Дмитрий ее бьет? — спрашиваю Андрея.

— А что мы могли? Ну я с ним разговаривал. Просил, чтобы он ее не трогал. Он говорил, мол, Андрюха, все, больше не буду. В тот день, перед тем как милицию вызвать, она нам звонила. Я с ним говорил, а мама — с ней. Мы вообще общались, они к нам ездили, мы к ним. Но когда они вдвоем оставались, у них происходили конфликты, из которых он выходил таким методом: начинал прикладывать руки. Но с синяками она никогда не была, разбитые головы, носы — такого не было. Если бы это было, мы бы видели.

НЕ ВНИКАЛИ

Курорт-Дарасун гораздо ближе к Чите, чем Сретенск, всего два часа на автобусе. Поселок вытянут по обеим сторонам трассы, в самом конце единственная достопримечательность — санаторий с минеральным источником «Дарасун».

Чтобы уточнить направление, захожу в первый попавшийся магазин. За прилавком — молодая девушка. Не успеваю к ней обратиться, как раздается громко: «А ну давай тащи пустой стакан!» Девушка берет трубку, это рингтон. Поговорив, объясняет, что я должна идти в самый конец, к санаторию.

В Курорте в глаза бросаются заборы. Плотный высокий частокол окружает практически каждый дом. Увидеть хоть что-то за ним почти невозможно. Бывший дом Ларисы окружен таким же. Он действительно продан, но хозяев сейчас нет. На стук в ворота Людмилы Бузуновой (тоже высокий забор) взрываются собаки. Через минуту женщина, переворачивая котлеты, рассказывает о том, как жили их соседи, Лариса и Дмитрий.

— В принципе это нормальная семья была, но выпивка мешала... Мы сюда закочевали чуть позже, чем они. И вот в первый же день вечером кто-то начал долбить в дверь. Открываю, а там она (Лариса) с разбитой головой. Я сразу подумала: куда мы закочевали? Мы с ними особо не общались. С Ларисой только через забор разговаривали. У нас люди живут сейчас и соседей не знают. Так что в то, что у них там происходило, мы не вникали.

— Но все-таки вы можете рассказать, как они жили?

— Ну как. Лариса — женщина деревенская, громкая. Они как выпьют — у них скандалы. С ними жила бабушка, мать его (Дмитрия), она тоже любит поквасить, с ними пила. Лариса — женщина неплохая, все хозяйство на ней было, она огород копала, все. И дети у нее всегда были чистые. Как-то она умудрялась все в порядке держать.

— Вы знали, что он ее бьет?

— Слышать мы слышали, как они орут, ревут, но видеть не видели, — говорит муж Людмилы, Олег.

— Я видела, что она в синяках ходила, но не видела, как он ее бьет, — говорит Людмила.

— Вы говорите, что общались через забор. Пытались ли вы с Ларисой поговорить, обсудить то, что вы слышите, их скандалы? Как-то, может быть, помочь ей?

— Нет, только один раз она мне говорила, что думает уехать от него. Я говорю: «Так собралась и уехала, в чем дело?» Мне жалко обоих, и ее, и его. Я не думала, что ей реальный срок дадут. Когда про восемь лет услышала, была в шоке. Жалею ее, но, с другой стороны, она как женщина виновата. Если бы она не пила, может быть, он бы меньше пил.

Людмила и Олег рассказывают, что пьянство — серьезная и давняя проблема их поселка и региона в целом. Из-за этого таких историй, какая произошла с Ларисой и Дмитрием, в Курорте полно. Олег поясняет, что народ спивается потому, что чувствует: он тут никому не нужен. Работы нет, на заработки приходится куда-то ездить. Сам он сидит дома с ребенком-инвалидом, а жена работает в санатории «на грязях». «Развлечений, — говорит Олег, — тоже нет. У нас иногда батуты приезжают на день поселка. 150 рублей минута! Дети — это наше будущее, а на них деньги зарабатывают, парадокс! Мы иногда, чтобы что-то увидеть и продукты купить, ездим в Читу. Повезло, что не сильно далеко... Тяжело, в общем, жить, но мы же вот не пьем. Всякое бывало, но взялись за ум».