Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

И после очной ставки меня до самого вечера мурыжили, и я согласился подписать признательное. Нас увезли

на Читинский централ, два месяца там продержали. Мы по разным камерам все были. Там я понял, что это серьезно все. Приехали в Чернышевск, я сразу адвокату сказал, что хочу отказаться от признания, что я не виноват. Следователь сказал мне, что зря ты отказываешься, по полной впаяют. А у меня свидетели есть, меня все видели! Я был уверен, что меня оправдают».

Севостьянов говорит, что с Подойницыным он познакомился только в КПЗ. «Его забирали тоже, били. Ничего не доказали. А потом Сорокина взяли, и он наговорил на нас».

Кто мог совершить убийство, Севостьянов не знает. Но рассказывает, что, когда освободился, в гости к его дочерям заходили пацаны. «Говорили, что одного пацана встретили, и он сказал, что это мой папа убил. Он сидит сейчас, Д. этот, за убийство Ц. Ц. я знаю, он спокойный пацан был». Александр, как и остальные, писал жалобы всем, кому смог.

«Тяжело осознавать, что сидишь ни за что, — говорит Севостьянов. — Да еще такой срок! Ну тут много пацанов сидит ни за что, все друг друга поддерживаем, боремся. Надеемся. Я домой еще приду. Бог есть».

Как и семья Сорокиных, Севостьяновы многое не могут понять в этом деле.

— Вот показания у них, типа полотенцем они душили, но старики в крови, цепи в крови, почему? — недоумевает Николай Петрович. — То ли полотенцами душили, то ли цепями, не поймешь.

— Все наши показания суд не учел, не поверил нам, что Сашка был с нами. Мы просили, чтобы нас на детекторе лжи проверили, но нам отказали, — говорит Ольга.

По словам Николая Севостьянова, никто в поселке не обвиняет его в том, что его сын убил ветерана. Даже потерпевшая Елена Черепанова «за пацанов, претензий не имеет».

Во дворе Николай Петрович пытается запрячь старого коня, чтобы отвезти нас в центр села. Выводит его на дорогу, обнимает белую морду черными руками. Плывет от нежности, забывает, что хотел сделать. Целует коня в щеку и смеется так, будто в его жизни ничего страшного не случилось.

ОДНИМ ЛУЧШЕ НЕ ХОДИТЬ

Елена Черепанова, внучка Михаила Баранова, живет на другом конце поселка. Идем пешком, в провожатых — Вика, приемная дочь Александра Севостьянова.

По обеим сторонам пустой дороги — сопки и лес. Иногда появляются дома, многие разобраны. Вика объясняет, что как только дом пустеет (умирает или уезжает хозяин), люди, «как муравьи, налетают, разбирают Букачачу». Так разобрали и дом убитых пенсионеров, от него остался только забор.

Старая «копейка» без номеров, вихляя, несется прямо на нас. Из машины нас разглядывают подростки с полторашками пива. Один из парней обращается к Вике: «Слышал, твой дед мотоцикл продает? А где твоя бабушка живет?» Вика молчит. Пацаны уезжают. Вика объясняет, что у этого парня уже были проблемы с полицией, «нанесение тяжких телесных и грабеж».

Немного проходим вперед — «копейка» стоит посреди дороги. Кроме этих парней и нас вокруг ни души. Машина снова уезжает, вихляя. Потом, на максималках, возвращается и резко тормозит поперек дороги прямо перед нами. Уезжает, затем опять перекрывает путь. Пацанчики веселятся.

ГИБДД в Букачаче нет. Иногда инспекторы приезжают в село из Чернышевска и, если повезет, отлавливают таких, как эти парни. Но сельчане предупреждают друг друга об их приезде. На следующий день, когда местный житель везет нас на карьер, к нему подходит знакомый: «Осторожнее, тут менты». Спрашиваю у водителя, шутя: «Чего вам бояться?

У вас прав, что ли, нет?» «У меня ничего нет», — отвечает мужик, и он не шутит.

«ЗАЧЕМ УБИВАТЬ, ЗАБРАЛИ БЫ ДЕНЬГИ»

Елена Черепанова невысокая и хрупкая, а ее мертвецки пьяный муж Иван — высокий и грозный.

«Я не пойму, че, какие проблемы?» — набрасывается он на нас с порога, но Елене удается его усмирить и выгнать на улицу.

От случившейся трагедии Черепанова до сих пор не оправилась, рассказывать про дедушку ей тяжело.

Михаил Баранов жил вдвоем с гражданской женой. Внучки жили отдельно, но часто навещали его и помогали по хозяйству. Баранов был отзывчивый, многим в Букачаче помогал деньгами. «У кого-то свадьба, у кого-то похороны, все шли к нему. Он даже уголь покупал у молодежи, хотя ему не надо было. Просто жалел, понимал, что тяжело молодым».

— Мы с сестрой шли с кладбища вечером, — вспоминает Елена день, когда узнала об убийстве дедушки. — Зашли к деду. Я застопорилась с соседкой поговорить, а Анька зашла и закричала. Я подумала, может, бабке плохо. Я туда захожу, а он лежит на диване на двух подушках. Подбежала, не поняла сразу, что мертвый. Крови немного было в коридоре...

— Как вы считаете, следствие арестовало убийц, или убийцы на свободе?

— Не знаю, как про тех[24], каким боком там они. Один там живет, один там живет. А вот Подойницын — возможно. Но и не верить людям, которые учились следствию, кто я такая?

— А сколько денег пропало?

— Около трехсот тысяч.

— А в приговоре написано про сто.

— У него двести на дому на всякий пожарный лежало, плюс он в Чернышевске снял еще деньги в банке, не знаю сколько.

— Почему вы отказались от претензии по компенсации?