Подвалы твоего сердца (СИ)

Она была красива, как никогда. Платье темно-бордового цвета отливало черным при приглушенном мерцании свеч, а в волосах, схваченных высокой прической, мерцали драгоценные украшения. В ту минуту я отчаянно желал, чтобы Элафию увидели все в мире, но в то же время хотел спрятать её красоту от чужих глаз.

Безумная…

Когда я преподнес ей подарок, Элафия попросила помощи. Как будто я не знал этих женских уловок! Мне с трудом удалось облачить её в серьги, потому что взгляд упрямо скользил по шее, изящно изогнутой спине и бедрам супруги. Когда она повернулась ко мне с легкой улыбкой на губах, я впервые отказался следовать голосу разума. Элафия, кажется, тоже.

Слаще её губ и кожи нежнее я еще не встречал, сколько бы изумительных женщин не испробовал. Но туманное наваждение испарилось, едва я произнес это вслух. Оттолкнув меня, Элафия спешно подошла к окну, зябко обняв свои плечи. Я подошел к ней, еще не понимая, почему она вдруг изменилась. После того, как я спросил, в чем причина такого поведения, супруга разозлилась еще больше. Она на моих глазах из ласковой голубки обратилась в обезумевшую гарпию.

А потом Элафия сказала, что позвала меня ради небольшой просьбы.

Ради того, чтобы я разрешил ей возобновить встречи с Роузером.

… ведьма»

В определенной мере Драко забавлялся, читая дневник прадеда, однако осознание того, что они находились в одинаковой ситуации, решительно убивало все веселье. Прочитав последние строчки, Малфой, кажется, впервые понял и поддержал действия леди Элафии. Септимус был непроходимым тупицей, раз решил польстить супруге посредством сравнения её со своими любовницами.

«15 мая 1791

Мы снова не разговариваем. Элафия делает вид, что не замечает меня, и я, впрочем, не отстаю. Решительно не понимаю, почему она вдруг так взъелась на меня. Но в этот раз идти на примирение я не собираюсь. С удовольствием сообщил супруге, что Роузеру отныне навсегда закрыт вход в Мэнор. Она почти не отреагировала, и это слегка раздосадовало.

Ищу способ преодолеть заклятье, ибо желание обладания прорывается через гордость и обиду»

Драко отложил дневник в сторону, потому что ему не удавалось как следует сосредоточиться на написанном. Его мысли упрямо проедала вчерашняя встреча Грейнджер и Нотта. Подойдя к зеркалу, Малфой коснулся его палочкой, и зеркальная гладь всколыхнулась. Через мгновение перед волшебником было отнюдь не его собственное отражение.

Грейнджер сидела на диване, устало подперев голову рукой. Она с отстраненным видом наблюдала за убирающими остатки завтрака эльфами и изредка поджимала губы, словно вспоминая что-то неприятное. Драко подошел еще ближе к зеркалу. Наконец Гермиона осталась одна. Неуверенно оглянувшись, она поднялась на ноги и прошлась по комнате, надолго остановившись перед письменным столом.

— Мисс, куда мне поставить букет? — голос домовика заставил девушку, ушедшую глубоко в свои мысли, испуганно вздрогнуть.

— Букет? — Гермиона нахмурилась, снова ожидая подвоха. — От кого?

— Его прислала миссис Малфой.

— Вот как? Передай ей огромную благодарность, — в голосе Грейнджер Драко отчетливо различил облегчение. Юноша усмехнулся, мысленно поощряя осторожность Гермионы. Теперь ей следовало осторожнее принимать подарки от сомнительных поклонников.

Домовик поставил цветы в красивую вазу на стол между диваном и креслом, а потом бесшумно удалился. Только тогда Гермиона решилась получше разглядеть букет, пестривший её любимым цветом. Яркие желтые бутоны дышали свежестью и распространяли легкий ненавязчивый аромат, успокаивающий прежние обиды и расстройства. Пальцами прикоснувшись к влажным лепесткам, Гермиона не сдержала улыбки. Они, к счастью, не рассыпались прахом.

Драко почувствовал дискомфорт и оторвался от созерцания Грейнджер. Мышцы лица едва ощутимо саднило: он уже минуту довольно улыбался. Испугавшись собственных эмоций, Драко отвернулся от зеркала и помотал головой, словно отгоняя приятные мысли прочь. Но сколько бы слизеринец не жмурил глаза, образ нежно улыбающейся Гермионы не выходил из его головы, а, напротив, только ярче отпечатывался в сознании.

— Агуаменти! — тихий голос снова привлек внимание Малфоя к зеркалу. Гермиона, вытянув палочку перед собой, сосредоточенно смотрела на вазу, по-прежнему не наполненную водой. Но первая неудача не вывела девушку из себя. Терпеливо поджав губы, волшебница снова вознесла палочку и произнесла заклинание. Из древка вырвалась слабая вспышка, но сотворить воду не удалось и в этот раз. Губы гриффиндорки задрожали, и Драко негромко выругался, проклиная незадачливого домовика, забывшего наполнить вазу водой. Не раздумывая ни секунды, Драко шагнул в зеркальную гладь, ощущая, как нечто холодное проходит сквозь его кожу.

— Малфой! — ошарашенно вскрикнула Гермиона, отшатываясь в сторону. Из-за испуга она даже опустила палочку, забыв про неудачу. — Как ты…

— Попробуй еще раз, — не тратя времени на объяснения, холодно потребовал Драко.

— Нет, — Гермиона замотала головой, едва юноша закончил. — Я не хочу. Может быть, потом.