Подвалы твоего сердца (СИ)

— Благодарю, мистер Малфой, — привычно выделяя первую гласную, ответила волшебница. Это делало произношение более яростным. Гриффиндорка так и не отучила себя от этой привычки со времен их вражды. Спустя несколько секунд Гермиона обомлела, потому что поняла: в голосе Астории была отчетливо различима её собственная интонация. Сочетание железа в смысле слов с тонким голоском изящной слизеринки ощущалось странно. Малфой вскинул брови и нахмурился. Гордая посадка головы Гринграсс напоминала ему о чем-то до боли знакомом. Мимолетные ассоциации касались его мыслей, но заключить их в одну картинку все никак не получалось из-за легкого опьянения. Астория вела себя странно, и этому следовало найти объяснение. Она возгордилась, что станет невесткой Протеуса? Весьма возможно. Драко, хоть и знал, что является главной фигурой в плане Пожирателей, ни в коем случае не умалял значимости старшего Нотта. К досаде юного Лорда, в руках Протеуса пока что было сосредоточено куда больше власти, чем в его собственных. Именно поэтому Драко не позволил своему гневу вылиться в слишком радикальные решения — достаточно было и непреложного обета, гарантирующего безопасность Грейнджер.

— Вы всегда можете рассчитывать на мою помощь, — обольстительно улыбнулся Малфой, со звоном касаясь её бокала своим. Различив негодование в глазах Нотта, он не сдержал язвительной усмешки.

Гермиона не думала, что ей будет так больно. Она замерла с бокалом в руке, непонимающе изучая лицо Драко. Благо, момент располагал — юноша улыбался куда-то в сторону, слегка щуря глаза. Справа от них медленно проплыла невысокая кудрявая девушка. И с каждым поворотом головы слизеринца в сторону прекрасной незнакомки тиски, вдруг зажавшие сердце Гермионы, сжимались с новой силой. Уже очень давно гриффиндорка не испытывала подобных чувств. Нечто внутри скручивалось и рвалось, заставляя заглушенную чувством вины обиду вырываться из оков сознания. Крепко сжав в ладони бокал, она медленно поднесла его к губам и сделала большой глоток. Напиток защипал горло, и Гермиона слегка поморщилась. Её глаза все еще искали в изгибах губ и взгляде Малфоя присутствие тоски, однако слизеринец, наблюдающий за уже почти скрывшейся из вида девушкой, выглядел вполне довольно и даже несколько мечтательно. Закусив губу, волшебница вскинула взгляд на Теодора и с некоторым испугом заметила, что он смотрит на неё. О, как бы она хотела, чтобы Малфой испытывал хоть часть из того, что ей удалось прочитать во взгляде Нотта! Гермиона чувствовала стыд за то, что была не в состоянии ответить на немую просьбу Теодора так, как ему бы хотелось. Причинять слизеринцу боль совершенно не хотелось, и порой Грейнджер думала о том, что, если бы все сложилось по-другому, она могла бы полюбить Теодора. Почему нет? Нотт был очень красив, галантен, нежен, заботлив, не обделен мозгами и в значительной степени толерантен. Список из его достоинств можно было бы продолжать до бесконечности, но от этого Гермионе становилось только больнее. Её сознание буквально кричало о том, что Нотт достоин куда большего внимания, чем Малфой, но врожденная — чисто женская — часть Гермионы пересиливала все доводы рассудка. Девушка уважала Теодора и жалела его как жертву собственной бессердечности — не больше. Именно поэтому, посмотрев в полные насыщенной зелени глаза слизеринца, Грейнджер не испытала ничего, кроме слабого чувства вины. Но выдерживать измученный ревностью взгляд Теодора было невозможно более, чем несколько секунд, и Гермиона снова подняла голову. Малфой, хоть и повернулся лицом к ним, был очень задумчив и загадочно улыбался, вертя бокал в руке. Гриффиндорка отступила на шаг и обиженно закусила губу, пытаясь снова вернуться в состояние покоя. Разве она имела право на ревность?

Драко же, алкоголем введенный в состояние глубокой задумчивости, все никак не мог вытеснить из головы образ стройной девушки с пышными вьющимися волосами, прошедшей мимо него секунду назад. Прищурившись, можно было легко спутать дочь одного из Пожирателей с Грейнджер — но лишь на мгновение. Когда Малфой ощутил приторный аромат духов, исходящий от промелькнувшей мимо него девушки, то поморщился и постарался тут же забыть его. Хотелось потешить себя мечтаниями еще несколько секунд. Думать, будто в этом зале присутствует Гермиона, было волнительно.