Подвалы твоего сердца (СИ)

Закрыв глаза, Гермиона почти может почувствовать обволакивающий её густой воздух. Он пахнет кровью и слезами. Тихий плач доносится из-под низко опущенных занавесок балдахина. У подножия кровати небрежно лежит измятый подол дорогого шелкового платья, а его обладательница, забыв про кружева, припадает к постели мужа. Он угасает, и каждому, кто видит это, понятно: все кончено. Но не для леди Элафии. Она сжимает его руку в своей, продолжая верить, и эта вера лишь крепчает от того, что безнадежна.

»… он сильнее сжимает мою руку и твердит, что любит меня»

«… любит!»

С губ мужчины, явно похожего на Драко ледяным взглядом и светлыми волосами, срывается искренний шепот. Он бессилен перед проклятьем и своими чувствами, но продолжает шептать, словно в бреду. Его сознание затемнено, и лишь одна фраза, словно живительный эликсир, перетекает по испещренным ядом венам и заставляет остатки крови бежать от смерти, уже цепляющейся за немеющие конечности.

«Я люблю тебя», — произносит мужчина, но ему вторит голос Драко. Черты властного лица меняются, изгибы скул приобретают болезненную заостренность, губы бледнеют. Призрачные очертания Элафии и Септимуса исчезают из сознания Гермионы. Вместо них — непроницаемое, бледное лицо Драко и его последние слова.

«Я люблю тебя»

Она почти видит эту строчку на том позолоченном пергаменте. Три слова выведены страданиями, сомнениями и болью, и потому сильны, как запретное заклинание.

— Заклинание… — шепчет Гермиона, когда биение второго сердца в её груди останавливается.

»… господин Септимус говорил, что его спасла любовь!»

— Клятва.

… ведь она так ни разу и не сказала ему…

— Ты мне нужен, Драко, — всхлип отчаянно срывается с онемевших губ.

— Я люблю тебя.

Тишина прошивает пространство еще некоторое время, пока Гермиона отчаянно борется с осознанием того, что могла опоздать. В груди бьется лишь одно сердце, и она хотела бы, чтобы оно принадлежало Драко.

— Я люблю тебя… — снова шепчет она, пустыми глазами наблюдая за кровавыми разводами на его коже.

Но он не слышит.

Оцепенение длится вечность, и когда пол потрясает мелкая дрожь, Гермиона даже не обращает внимания. Обхватив себя за плечи руками, она смотрит в пространство. Омертвевшее от страха сознание переносит её в беззаботные дни, и воспоминания полнятся серым взглядом. Колючим, иногда язвительным, но все же живым. Через несколько секунд со стены падает картина, а шкафы начинают хлопать створками.

Глухой взрыв откуда-то из-под земли заставляет Гермиону подпрыгнуть на месте и очнуться от транса. С потолка сыплется штукатурка, и на секунду девушка представляет, что в комнате начинается снегопад. Прийти в себя получается лишь после того, как на стенах вспыхивают кривые магические молнии. Какое-то время слышится шум отдаленного разрушения, но через несколько секунд все тревожно замолкает.

Поднявшись на ноги, Гермиона осмотрела помещение и непонимающе нахмурилась. Апатия, вдруг навалившаяся на неё, почти перекрыла тревожность, а потому волшебница спокойно прошла к двери и прислушалась: за ней не было слышно голосов, но надеяться на отсутствие охраны, разумеется, не приходилось.

— Я никуда не уйду, — в её голосе, раньше живом и ярком, теперь образовалась полость. Медленно повернувшись к телу Драко, она выдавила нежную улыбку. — Больше я тебя не брошу, слышишь? — не думая о том, что разговаривает с пустотой, Гермиона опустилась рядом с телом и положила голову на плечо Малфоя. — Я слишком устала, Драко, — прошептала, прижавшись к нему всем телом. — Хватит с нас борьбы.

Гермиона чувствовала, что почти сходит с ума. Впервые за всю жизнь ей было все равно, умрет она или нет. Малфой забрал с собой все, что все еще могло толкать её к борьбе, и оставил лишь мир грязных теней.

Из трещины на перстне вырвался слабый луч, но тут же погас. Гермиона не заметила этого, потому что её глаза были отчаянно зажмурены. Она все еще надеялась, что боли не будет, если не видеть реальности. Глубоко в сознании цвел ночной сад парка Малфой-мэнора, который ей однажды показал Драко.

Через несколько секунд луч снова попытался вырваться из перстня, и магия заискрилась, окутывая их тела зеленоватым свечением. Гермиона приоткрыла глаза, встревоженная вспышками, а потом удивленно охнула.

Комната заполнилась светом, и волшебные нити, вырывающиеся из перстней, обвили все вокруг: они путались меж ножек кресел, заползали под кровать и заворачивались у потолка причудливыми узорами. Гермиона рывком поднялась из лежачего положения и, проведя ладонями по мокрым от слез щекам, взглянула на Драко. Лучи, подобные стрелам, пронзали надрез на его груди, а размазанная по коже кровь, повинуясь неведомой силе, устремлялась внутрь тела.