Подвалы твоего сердца (СИ)

И все же Грейнджер продолжала верить в него даже после того, как он причинил ей столько боли. После того, как почти сломал её. До сих пор Малфой играл в жизнь, словно тот надменный светловолосый мальчик, впервые попавший в Хогвартс. Он всегда был заносчивым засранцем, считающим весь мир фабрикой по исполнению его прихотей. Только вот Грейнджер никогда бы не смогла принадлежать этому мальчику.

Теперь он лежал на полу своего дома, раздавленный и униженный. Может быть, это было искуплением — Малфою было приятно так думать. Он сморгнул мутную пелену, боясь разорвать зрительный контакт, ведь в любую секунду Протеус мог сделать это за него. Пока Гермиона смотрела на него — он должен был жить. Ведь что у них еще оставалось кроме взглядов?

Внезапно стало невыносимо горько, ведь судьба, казалось, смеялась над ним: поманила привередливым пальчиком, а потом столкнула в бездну. Бездна смотрела на него глазами Грейнджер. Её теплый ореховый взгляд ласкал кожу и заставлял сердце работать, хотя оно уже было на грани остановки. Малфой хотел бы сдаться, но это желание теперь было не сильнее желания попробовать шоколад. И пусть он подавится собственной кровью, если позволит себе причинить ей еще хоть каплю боли!

Мальчик умер,

возродился мужчина.

— … какого черта ты молчишь, щенок?!

Когда в его челюсть резко врезался твердый носок мужского ботинка, Драко испугался, но совсем не боли. Он больше не видел глаз Грейнджер, и потому задыхался. Её крик застрял в его горле, прилип к коже и застлал глаза мутной пеленой.

— Грязнокровка свела тебя с ума. Посмотри, что она сделала с тобой! Растоптала, унизила, заставила мучиться! — Протеус рычал, пытаясь раздавить и уничтожить Малфоя, ведь ему казалось, что осталось совсем немного.

В следующую секунду произошло то, чего не мог ожидать никто: Драко рассмеялся. Хрипло, надрывисто и жутко. Его хохот заставил Пожирателей недоумевающе переглянуться, а Протеуса — замолкнуть.

— Ты не тронешь её, — Малфой не вполне понимал, почему продолжает смеяться, как полоумный. Лицо Нотта исказилось, побагровело и стало практически неузнаваемым.

— Что ты там бормочешь?! — Протеус склонился над Драко и схватил его за ворот рубашки, чуть приподнимая с пола. Малфой наконец замолк, но искры безумного веселья в его глазах так и не погасли.

— Ты её не тронешь, — успокоившись, прошептал он и искривил губы в наглой усмешке. — Сукин ты… — Драко не успел продолжить. Из палочки вырвался новый «круциатус», но на этот раз действие проклятье не длилось и десятка секунд. — Ты сукин сын, Нотт! — едва очнувшись, продолжил Драко с ненормальным остервенением.

— Круцио, — Протеус беспристрастно повернул палочку, попеременно направляя боль в те части тела, которые ему хотелось.

— Хватит! — крик Гермионы существовал где-то в другом измерении. Малфой был слишком зол, чтобы внимать посторонним звукам.

— Давай, убей меня! — зарычал Драко, когда обжигающие импульсы в затылке угасли. — Убей!

— Круцио…

— Протеус! — в центр выбежал кто-то из Пожирателей. — Достаточно! Ты его убьешь!

— Круцио!

Передышка в пять секунд

— Круцио!

Три секунды

Две

Одна

Драко согнулся пополам, пытаясь проглотить кровь, подступившую к горлу, но закашлялся. Некто из толпы сдавленно ахнул и ринулся прочь, но непростительное заклятье Протеуса настигло беглеца у самого выхода. Словно сквозь толстую стену до Малфоя доносились вопли вырывающейся Гермионы. Некоторое время казалось, что он разучился дышать. Воздух почти не поступал в легкие.

— Соглашайся, Малфой, — Протеус кружил над ним, словно коршун. — Я буду доводить тебя до исступления и снова оживлять! Поклянись, принеси клятву!

— Не слушай его! — выкрикнул Теодор, за что тут же получил убийственный взгляд отца. Пэнси рядом что-то умоляюще зашептала, но юноша дернул крыльями носа и снова повторил:

— Не слушай его.

— С тобой я разберусь позже, — с презрением выплюнул Протеус. — Может, кому-то следует заняться твоей сладкой невестой? — Нотт кивнул одному из Пожирателей, и тот радостно сорвался с места.

— У меня условие, — Драко, безразлично уткнувшись взглядом в пол, одним своим словом заставил все в зале окаменеть. — Отпусти их.

— Что? — Протеус недовольно покосился на сына и прищурил глаза.

— Я не дам клятву, пока они не покинут этот зал… Живыми, — его голос был слаб, но слова — тверды. — Решайся! Время уходит.

Протеус заметно занервничал. Какое-то время его глаза лихорадочно метались от Пэнси к Теодору и обратно к Драко.

— Ты поклялся, Малфой! — рявкнул он, но вдруг успокоился. Терпеливая улыбка тронула губы:

— Освободите их.

— Я никуда не пойду, — Нотт сдвинул брови на переносице, обращая взгляд к Гермионе.

— Теодор! — умоляюще прошептала Пэнси. — Пожалуйста, ты ведь обещал мне! — её дрожащий голос заставил сердце неприятно сжаться. Он и правда обещал. Затравленный взгляд снова метнулся к Гермионе.

— Уходите, — Гермиона качнула головой в знак уверенности. Она одарила Теодора мимолетным взглядом, а потом вновь повернулась к Драко. — Уходите скорее.