— Когда мы нашли вас, ты уже был в отключке. Кстати, картина была весьма романтичная. Если бы не твоя безвольная к жизни поза, я бы подумал, будто вы обжимаетесь, — Забини оскалился, наблюдая за тем, как брови Малфоя мгновенно сходятся на переносице.
— Прекрати, это ни разу не смешно, — фыркнул Драко и откинулся на подушку, задумчивым взглядом пронзая потолок. Он знал, что в ту ночь определенно что-то случилось, иначе бы чары не вели себя так спокойно, будто получили то, что хотели. На сердце было подозрительно легко и спокойно, и Малфой почему-то больше не чувствовал такого сосущего одиночества, как вчера, и мог поклясться, что, если сейчас уснет, ему не приснится ни один кошмар.
— А по-моему — очень даже. Грейнджер стала похожа на женщину в последнее время, как думаешь? Может, она наконец-то нарушила обет целомудрия и переспала с кем-то? Я слышал, что девушки меняются после потери…
— Заткнись, — отрезал Малфой. — Прекрати говорить такие тупые вещи. Мне не интересна ни Грейнджер, ни то, что с ней хоть как-то связано, так что, будь добр, не произноси её имени!
— Ну-ну, — присвистнул Забини. — Не нужно так сердиться и грубить. Не хочешь говорить — я замолчу, но вот моё мнение: Грейнджер не просто так постоянно околачивается поблизости.
— Ты чертовски наблюдательный, — хмыкнул Драко, пытаясь разрядить обстановку, но Забини уже обиделся: он не спал всю ночь, дежуря у койки с полуживым идиотом, решившим прикончить себя парочкой неизвестных заклинаний, а в итоге получил такую неблагодарность. Блейз, откинув покрывало, упал на кровать и демонстративно отвернулся, тем самым объявляя конец разговора. Драко закатил глаза, про себя сравнивая друга с истеричной дамочкой.
Но больше всего волновали так некстати испарившиеся из памяти события недалекого прошлого. Драко снова вспомнил деревянный пол хижины, испачканный кровью, а еще сводящую челюсти боль, которая, казалось, раздирала все тело. Но что же было потом? Малфой знал, что он потерял сознание не сразу. В памяти, продираясь из глубин забвения, пронеслись отрывки разговора с прибежавшей Грейнджер и её… слезы?
Драко распахнул глаза и рывком поднялся из лежачего положения. Пальцы непроизвольно коснулись губ. В памяти всплыла та непозволительная близость, в которой они находились. Он помнил, как рваное горячее дыхание лизнуло его подбородок, а потом внутри родилось крохотное желание прикоснуться, опереться, отдать и получить хоть какие-то эмоции. Ужаснувшись было тому, что поцеловал Грейнджер, Малфой тут же успокоился: он не помнил поцелуя, а это значило, что его не было. Ведь то отвращение, которое он должен был испытать от прикосновения к этой выскочке, наверняка запомнилось бы на всю оставшуюся жизнь. Но следующее, что ослепительной вспышкой взорвалось в сознании, ошеломило Драко: теплые сухие губы, приникающие к его лбу и ладони, мягко поглаживающие плечи. Малфой тут же понял, откуда взялось это чувство уюта: словно много лет назад, женские руки дарили ему чувство уверенности в завтрашнем дне. В том, что он не один и может — если когда-нибудь устанет от своей ноши — обрести опору и приникнуть к горячей шее лбом, скрывшись от плюющегося ядом мира.
— Что ты тут делаешь? — Нотт напугал Драко своим неожиданным появлением. Староста школы выглядел уставшим и раздосадованным. — Почему не остался в лазарете? Мадам Помфри поднимет на уши всю школу.
— Я не при смерти, — Малфой качнул головой, пытаясь придать лицу невозмутимое выражение. — Не видел смысла там задерживаться.
— Тебе нужно восстановиться. Раны могут открыться когда угодно, ведь они нанесены не обычным заклинанием. Малфой! — Теодор возмутился, увидев бесцеремонный зевок Драко.
— Прекрати. Ты не моя мамочка, Нотт. Откуда столько участия? — Драко лениво взглянул на застывшего рядом с его кроватью парня.
— Во-первых, я староста школы и обязан следить за тем, чтобы студенты, как минимум, не умирали. А во-вторых, Малфой, — он сделал паузу и склонил голову. — Я хочу помочь. У нас с тобой куда больше общего, чем ты думаешь, — и, помолчав еще немного, добавил:
— Есть один серьезный разговор насчет Люциуса.
— Я не желаю об этом разговаривать, — тут же ощетинился Малфой, вскакивая с кровати.
— Кто-то помогает заключенным Пожирателям. Месяц назад мой отец тоже предпринял попытку побега.
Драко, уже намеревавшийся скрыться из комнаты, застыл недалеко от двери. Нотт не шутил: об этом говорил его чертовски напряженный вид и плотно сжатые губы.
— Авроры все еще гоняются за сбежавшими Пожирателями, — пожал плечами Драко.
— Да, однако это бессмысленная погоня. Судя по всему, остались самые сильные и искусные. Они умудряются скрываться от Министерства и в то же время помогать заключенным. Это опасные волшебники, Драко. Они могут прийти и за нами.
— С какой стати? — огрызнулся Малфой, используя ярость как щит. Он содрогался всем телом, когда думал, что ему снова придется вступить в ряды темного движения.
— Наши отцы — главы влиятельных семей магического мира, но сейчас прозябают в тюрьме. Пожирателям необходимы свежие силы.