Подвалы твоего сердца (СИ)

— Драко? — он насмешливо приподнял брови. — С каких пор мы настолько близки?

— Мы не близки, мы вынужденно связаны, — огрызнулась Гермиона. Ей надоело быть игрушкой в его руках. Изнывая от необычных ощущений, она наконец дернулась и поднялась с его колен, тут же обессиленно опускаясь на диван рядом. Переведя дыхание, Гермиона последний раз взглянула на Малфоя. Тот смотрел на неё так напряженно, как будто был готов напасть в любой момент. Решив не искушать судьбу, Гермиона поднялась на ноги и приготовилась бежать. — Не забудь сходить в лазарет, — напомнила она. — И нужно что-то делать с чарами. Это невыносимо.

Гермиона в спешке покинула «Три метлы», даже не сообщив друзьям о своем уходе. Все внутри жгло от желания убежать от Малфоя как можно дальше, а потом запереться в комнате и наконец отключиться, стирая сном все воспоминания о сегодняшнем дне.

========== 9. Обломки внутренних барьеров ==========

и мрак ночи клубится в крови,

и вражда полыхает в глазах,

и влечение страстной любви

утопает в жестоких словах.

Пэнси была ужасно напугана. Внезапно вырвавшийся откуда-то Драко подобно урагану пронесся мимо неё, схватив за руку. Танцпол со слегка пьяным Блейзом остался далеко позади. Впереди виднелась укромная подсобка «Трех метел». Малфой ни разу не обернулся, пока с усилием тащил её за собой, но в голову Паркинсон даже не приходила мысль о побеге.

— Пэнс, сегодня ты такая горячая… — втолкнув её в подсобку, Драко захлопнул дверь и остановился, привыкая к темноте в помещении.

— Что случилось? — спросила девушка слегка дрожащим голосом.

Вместо ответа Драко шагнул к растерявшейся волшебнице, и, найдя в темноте её бёдра, цепко ухватился за них и дернул Пэнси на себя. Он знал, что слизеринка не откажет ему, ведь было ясно, что она просто сходила с ума по несбыточной мечте об их отношениях. И, хоть «долго и счастливо» с Паркинсон не входило в малочисленные жизненные планы Малфоя, воспользоваться её чувствами именно сейчас было просто необходимо.

Но даже здесь, вблизи горячего стройного тела податливой слизеринки, Драко не переставал думать о той приятной тяжести на собственных коленях, когда Грейнджер была так близко. Словно крошечная птичка, пойманная в жестокий капкан, она вся трепетала и испуганно пищала, пытаясь не выдать своего ужаса. Драко тоже был напуган. В первую очередь тем, что он сам приставал к гриффиндорке, и во вторую — что она не пыталась противиться слишком сильно. В конце концов, юноша пришел к выводу, что Грейнджер вырывалась только для вида. Как будто они принимали участие в какой-то постановке и были обязаны хоть неохотно, но соблюдать собственные роли. Актер из Малфоя был плохой, из Гермионы — и того хуже. Но больше всего бесило то, что всегда, начиная с первого курса, эта гриффиндорская зазнайка выводила его из себя, а потом убегала и оставляла наедине с бунтующими эмоциями. Раньше это были гнев и отвращение, теперь — влечение и нездоровое возбуждение.

— Здесь? — неуверенно пробормотала Пэнси, тем не менее опуская руки на шею Драко. Хоть она и слыла довольно развязной девицей, опыт Паркинсон имела довольно ничтожный. В большей степени популярность роковой женщины ей придали те несколько месяцев, в течение которых она встречалась с Малфоем. После расставания со слизеринцем были еще несколько парней, но Пэнси не заходила с ними дальше поцелуев и нелепых облапываний. Её откровенно бесил каждый, кто был не похож на Драко хоть немного, и потому отношения обычно не затягивались. Пэнси просто преодолевала волны накатывающего одиночества, а потом снова вдыхала полной грудью, отчасти понимая, что причиной страданий является неугасшая привязанность к Малфою. И девушка по-настоящему страдала, потому что до сих пор не знала в жизни проблем серьезнее, чем выбор гардероба.

— А что? — Малфой хмыкнул, сжимая талию Паркинсон пальцами. — Не хочешь?

— Обижаешь, — хмыкнула она и царапнула длинными ноготками шею юноши. Малфой шумно вдохнул и притянул слизеринку ближе. Его губы суматошно прошлись вдоль шеи Пэнси, вызвав у той сладкий вздох. Драко поморщился. Девушка оказалась слишком податливой. Не было даже шанса для будоражащего подавления. Кожа Паркинсон была упругой и мягкой, но недостаточно шелковистой, талия — подтянутой и очень изящной, но недостаточно хрупкой. Жесткие и идеально прямые волосы девушки, в которые грубо запускал пальцы Малфой, пахли резкими дорогими духами. Все было не так. Пэнси была не той.

— Нет, — Малфой, ощутив горячее дыхание на губах, резко отстранился и замер, пальцами продолжая сжимать запястье и волосы Паркинсон. Он считал, что Пэнси красива и изумительно подходит для ласк и успешного удовлетворения в целом, но что-то было не так. Мерзкие цепи, сковавшие сердце в тот момент, когда он принялся суматошно шарить ладонями по её телу, пытаясь уловить остатки желанных видений, сейчас сдавили легкие, не позволяя вдохнуть.