Подвалы твоего сердца (СИ)

Гермиона влетела в свою комнату, захлопнув дверь с оглушающим треском. Кинув сумочку на пол, девушка, почти не отходя от порога, принялась стягивать с себя проклятую блузку, но та, как назло, зацепилась пуговицей за волосы. Еще секунду яростно подергавшись, Гермиона поняла, что злостью ничего не добьется, и, устало застонав, подошла к кровати и обреченно опустилась на неё. Прохладный металл новой подвески жег кожу, и гриффиндорка осторожно взяла его в руки. Снитч переливался кристальными вкраплениями. Подвеска была действительно красивой, но в ней был один большой недостаток: украшение принадлежало руке Малфоя. С какой стати ему было делать такой странный подарок? Резко потянув цепочку в намерении разорвать, Гермиона остановилась, вспомнив о том, что сказал Малфой.

«Первое, чего я добился после всего дерьма, что со мной произошло…»

Рука дрогнула, и цепочка снова опустилась на ключицы. Гермиона была зла на Малфоя и на себя. Неужели он знал, что избавиться от этого украшения будет выше её сил?

Сегодня ей не удавалось прочитать эмоции в его глазах, но не по той причине, что прежде. Обычно в радужках слизеринца кружила пустота; ни единая эмоция не выражала себя во взгляде. Но сегодня под распахнутыми навстречу ей ресницами клубилась настоящая буря, гремучая смесь, опасный яд. Драко пронзал и ранил гриффиндорку битым хрусталем своих глаз, и из ран сочились эмоции, которых никогда не должно было быть. Гермиона подняла ладони на уровень лица. Именно этими пальцами она двадцать минут назад сжимала твердые плечи юноши. Бока болели от цепкой хватки Малфоя. Казалось, на коже остались синяки. Все тело дрожало, щеки горели. Хотелось засунуть голову в Северный Ледовитый океан.

Вот они совсем близко, щеки касается прохладный кончик носа, дыхание трепещет на подбородке, выбивая из-под ног земное притяжение. Так хорошо и спокойно, но в то же время горячо и желанно. Низкий шепот ласкает мочку уха, и это в сто раз хуже, чем прикосновения. Хочется податься навстречу этим адским тискам, умереть, чтобы наверняка с наслаждением воскреснуть. Отдать все, что есть, и забрать в обмен чуть больше. Услышать стон…

Гермиона вздрогнула, когда собственная рука скользнула по бедру. Испуг прострелил сердце и разум. Вскочив на ноги, гриффиндорка принялась усиленно маршировать по комнате, с ужасом осознавая, что только что фантазировала о Драко, черт побери, Люциусе Малфое. Пожирателе. Негодяе. И, наверняка, невероятном любовнике.

Она громко и с чувством выругалась, ударяя себя по пылающим щекам. Кольцо сверкало и переливалось. Стиснув зубы, Гермиона в порыве злости ударила камнем кольца о стену, а потом испуганно осмотрела украшение. Повреждение магического артефакта было чревато негативными последствиями. И как лучшая в своем выпуске Грейнджер могла забыть об этом? К счастью (или несчастью), кольцо было цело, но обиженно погасло. Понемногу жар начал отступать, и Гермиона недоверчиво прислушалась к своим мыслям. Образ изящных пальцев и тонких губ, искривленных в надменной улыбке, начал постепенно растворяться.

Без резких движений, будто боясь пробудить чары, Гермиона все-таки справилась с блузкой и брезгливо скинула её на кровать. Оставшись в одном белье, девушка скользнула под одеяло и крепко зажмурилась. Целенаправленно размышляя о домашнем задании по нумерологии, гриффиндорка забылась тревожным сном.

***

— Тебе не кажется, Нотт, что ты берешь на себя слишком много? — Драко откинул письмо матери в сторону и покосился на старосту школы, сидящего напротив. В гостиной Слизерина замерло время. Некоторые младшекурсники тут же собрали свои вещи и поспешно ретировались, оставляя больше пространства для гнева печально известного всей школе Малфоя.

— О чем ты? — не отрываясь от разворота «Пророка» ответил юноша, растягивая губы в понимающей улыбке.

— Миссис Малфой выражает тебе огромную благодарность за присланного в Мэнор фамильного целителя Ноттов, — передразнивая официальный тон, откликнулся Драко и сжал пальцами подлокотники. Его взгляд мог прожечь в Теодоре огромную дыру.

— Не стоит, — Нотт отложил газету в сторону и сцепил пальцы в замок, ответив на ястребиный взгляд Малфоя спокойным и невозмутимым. — Должен же он как-то отрабатывать галлеоны, которые исправно получает каждый месяц?

— Мне не нужны подачки и жалкое сочувствие. Я в состоянии справиться со своими проблемами без чужого вмешательства.

— Да, но почему-то до сих пор не справился, — нахально перебил Нотт и поднялся с места, стараясь занять более выгодную коммуникативную позицию. — Слишком много лишних мыслей, Малфой. Здесь нет подвоха. Я просто делаю то, что в моих силах.

— Ох, прекрати! — Малфой рывком поднялся из кресла, чувствуя подавляющую позицию Нотта. — Слизеринцы ничего не делают просто так. И ты, Теодор, не исключение. Только никак не могу понять, чего же ты добиваешься!

— Пройдемся? — немного помолчав, Нотт окинул взглядом присутствующих в гостиной. Лишние уши мешали. Получив в ответ небрежный кивок, староста школы направился к двери.