Подвиг

— Вотъ, ваше высокоблагородiе, гляньте какую пакость хотли исдлать намъ, — сказалъ, задыхаясь отъ усилiя держать Мишеля и отъ бготни и драки, Фирсъ. Онъ, освободивъ на мгновенiе одну руку Мишеля, выхватилъ изъ его пазухи красное полотнище съ пришитымй къ нему блыми завязками и бросилъ его къ ногамъ Ложейникова. — Съ ножомъ, дьяволъ карабкался, чтобы срзать, значитъ, нашу святыню и свою красную пакость навязать. Экую подлую сдачу придумалъ!

Мишель озирался, какъ затравленный волкъ. Онъ поднялъ голову, мотнулъ волосами, выпрямилъ грудь, стараясь освободиться отъ зажавшаго его, какъ въ клещахъ Фирса и выкрикнулъ съ отчаянiемъ:

— Товарищи! …

— Здсь вамъ нту товарищей, — грозно заревлъ на него Ложейниковъ и сдлалъ шагъ къ нему.

— Товарищи, — упрямо съ отчаянною смлостью повторилъ Мишель. — Мы нанимались на фильм сниматься … А не чтобы … пушечное мясо … Я говорю, — со страшною силою и нечеловческою злобою крикнулъ Мишель, — никакого права вы не имете! … Я жить хочу! … Я молодъ! … Я! … Жить! … Мн эти: — слава … честь … долгъ … еще вотъ Родина … He существуютъ они для меня! Я новый человкъ! … Мн ваши предразсудки, чтобы жизнь … Единственное, что … Я не желаю умирать …

— Молчи, гадъ, — съ ненавистью крикнулъ Фирсь.

— Дайте говорить, не мшайте, — крикнули сзади.

— Правильно! … Безполезная смерть! … Для чего? …

— Кого мы удивимъ? …

— Кто насъ увидитъ? …

— Кто узнаетъ? … Весь мiръ противъ насъ!

— Сдаваться надо!

Кричало два, три человка. Остальные молчали. Смятенiе было кругомъ. Въ это время, расталкивая толпу, къ самому полковнику Ложейникову подошелъ старый Нифонтъ Ивановичъ. Въ крпкой и зачугунлой рук у него былъ зажатъ топоръ. Онъ имъ рубилъ сейчасъ дрова.

— Ваше высокоблагородiе, — сказалъ онъ съ такою медлительною и важною суровостью, что крики сразу стихли, и жуткая наступила тишина. Маленькiе медвжьи глаза стараго казака горли яснымъ, что то незгмное видящимъ огнемъ. — Ваше высокоблагородiе, какъ онъ есть предатель святого дла защиты Родины … Измнникъ Русскому знамени … И какъ съ нашего дома … Съ одной виллы Коксинель, какъ бы мой однохуторецъ, разршите мн, какъ отцу недостойнаго сына и прикончить его …

И никто ничего не усплъ ни возразить или крикнуть, какъ Нифонтъ Ивановичъ, какъ то особенно инутри гакнувъ, обрушилъ топоръ на узкiй, упрямый лобъ Мишеля Строгова, Толпа охнула. Князь Ардаганскiй, державшiй сзади Строгова, отскочилъ въ брезгливомъ ужас. Фирсъ бросилъ Мишеля и тотъ безъ стона, мертвый, съ раскроеннымъ черепомъ упалъ къ ногамъ толпы.

И никто не усплъ еще хорошенько осознать, что случилось, какъ сверху, гд былъ наблюдательный постъ капитана Немо, раздалась спокойная и твердая команда:

— Смирно! По мстамъ! … Надть противогазы! …

Въ неб, все наростая раздавался шелесть приближающагося полета тяжелыхъ снарядовъ и одновременно съ ихъ разрывомъ загремлъ громъ возобновившейся бомбардировки острова.

Было не до Мишеля Строгова.

XXXVII

Послднiя шрапнели блымъ колеблющимся, кружевнымъ поясомъ облегли береговую линiю. Канонада смолкла. Боялись попасть по своимъ. Шлюпки съ дессантомъ подходили къ острову.

Въ этой тишин, зловще засвистали свистки и раздалась увренная команда Ложейникова: — «огонь»! …

Четыре маленькiя пушечки Гочкиса, шесть пулеметовъ и двадцать пять винтовокъ открыли огонь по лодкамъ. Жалкими и ничтожными казались ихъ выстрлы посл громовъ морскихъ гигантовъ. Но мтко стрляли эти люди, ршившiе дорого отдать свого жизнь. Руководила ими опытная офицерская рука. И стрляли спецiалисты дла — офицеры. Стрляли обреченные на смерть и съ этимъ примирившiеся. Стрляли, чтобы продлить еще немного свою жизнь, стрляли, можетъ быть, въ жалкой надежд оборониться мужествомъ отъ силы.

Большой катеръ съ крейсера «Металлистъ» тонулъ удачно подбитый снарядомъ. На катер съ «Розы Люксембургъ» вс гребцы и большая часть краснофлотцевъ дессанта были перебиты пулеметнымъ и винтовочнымъ огнемъ. Его взялъ на буксиръ катеръ съ англiйскаго броненосца. Эта горсть защитниковъ умла сражаться и дорого отдавала свою жизнь … Лодки съ дессантомъ, не слушая ни командъ ни сигналовъ, поворачивали назадъ. Первыми удрали моторные катера, и вельботы шли подъ ударами веселъ, бившихъ торопливо, нервно и не въ попадъ. Многiя совтскiя шлюпки перевернулись, и съ берега было видно, какъ кругомъ упавшихъ въ воду людей, пня воду, сновали акулы. Дессантъ удалялся со всею возможною поспшностью, а по нему все били и били винтовки и поливали пулями стрекочущiе мткiе пулеметы. Дорого отдавали свои обреченныя жизни защитники таинственнаго острова. Побдить или умереть, — было ихъ ршенiе.

Они побждали.