Подвиг

А потомъ, какъ во сн, открывались внутреннiя, душевныя очи и вдругъ въ призрачной, голубой дали появлялись сильные духомъ люди, великiе изобртатели, мастера, техники, храбрые, волевые мужи, создавалась какая то таинственная организацiя, уносилась въ далекiя страны, въ мiръ, не тронутый людской пошлостью, и оттуда шла бороться за правду.

И самая борьба казалась сномъ. Кошмарнымъ сномъ казался разсказъ о жизни рабовъ на далекомъ свер. Ихъ освобожденiе казалось сонной мечтой.

И снова были простыя слова яви. Все покрывалось мракомъ людской пошлости… Глупая сплетня, ненужное пошлое хвастовство, трусость маленькой души — и отъ этого — крушенiе дла и гибель самоотверженныхъ людей.

И опять шелъ разсказъ о ряд героическихъ подвиговъ, о любви къ Родин, готовой на жертву, о справедливости, о торжеств правды и въ самой смерти.

Было, какъ въ мор, что было передъ ихъ глазами — блая полоса стирала черную и исчезала, тихо тая въ песк, и на мсто ея сейчасъ же вставала другая, чтобы исчезнуть, какъ и первая… И такъ въ утомительномъ постоянств.

Сонъ? …

Да … Какъ сонъ …

* * *

— Они вс погибли?

Старикъ, молча, наклонилъ голову.

Женщина въ душевномъ порыв положила красивую холеную руку на жесткую, загорлую руку старика и повторила дрожащимъ отъ слезъ голосомъ.

— Они погибли… Значитъ — дiаволъ побдилъ Бога… Зло побдило Добро… И правды опять нтъ на земл… Это былъ мигъ… Просвтъ… Сонъ?…

Старикъ не отвчалъ. Ни молодая женщина, ни онъ не замтили, какъ за этимъ разсказомъ о томъ, какъ пошлость боролась съ героизмомъ прошло время. Фонари на набережной погасли. Блдный разсвтъ начинался на берегу, за отелемъ. Море ушло, обнаживъ плотно убитый песокъ. Звздъ въ неб не было. Огни маяковъ стали блдными и ненужными… Сейчасъ встанетъ солнце.

— О, нтъ… Напротивъ, — вдругъ, точно очнувшись, съ оживленiемъ, сказалъ старикъ. — Тамъ, на далекомъ свер, народъ всталъ за правду… За вру, царя и отечество… Тамъ за эти полгода создана Имперская армiя. Ей все покоряется… И, если не помогугь ваши соотечественники?… Простите, что я такъ говорю, мистрисъ Холливель…

— Говорите… Что же длать? Вы правы… Я понимаю… Нтъ… Они теперь не помогутъ… Имъ не до того теперь… Такъ что же, если не помогутъ?

— Наши побдятъ…

— Правда, что эту армiю ведетъ?…

— Ващъ отецъ, мистрисъ Холливель, ротмистръ Ранцевъ. Рядовому Русскому офицеру Господь далъ быть поборникомъ правды и спасителемъ Россiи.

— А какъ же — «les coccinelles»?… Я не умю, какъ это будетъ по русски…

— Божiя коровки.

— Да, эти маленькiе, срые люди?… Они?… Не мшали?…

— Напротивъ… Они много помогали этому длу… Они пошли за своими начальниками… Безъ маленькихъ людей не сдлаешь великаго дла… Они тоже нужны… Да и не все тамъ были Божiи коровки…

— А капитанъ Немо?…

— Онъ, какъ и хотлъ… Онъ былъ Русскiй артиллерiйскiй офицеръ. Онъ былъ скроменъ. Онъ все сдлалъ, все создалъ, отдалъ на дло все свое состоянiе и… ушелъ…

— Такъ, значитъ, острова Галапагосъ?

— Ихъ не было…

— Да, въ самомъ дл… Но «огонь поядающiй» — такъ вы мн нсколько разъ разсказывали о немъ. Онъ попалилъ не только виноватыхъ, но и правыхъ.

— Не знаю, поймете ли вы меня, мадамъ?… По русски такъ говорится: — «гд лсъ рубятъ — щепки летятъ»… На войн, знаете, не безъ урона…

— О, я хорошо по Русски понимаю… Лучше, чмъ говорю… Во мн Русская кровь…

— Я знаю… Я васъ вдь вотъ такой маленькой видалъ. Вамъ не было тогда и двухъ лтъ.

— Да… Я знаю… Вы мн говорили… Прощайте, генералъ… Я не знаю, какъ мн васъ благодаритъ за вашъ разсказъ…

— Никакъ… Я былъ радъ подлиться съ вами тмъ, что я зналъ, что еще такъ недавно было величайшей тайной, секретомъ, и что теперь стало достоянiемъ газетъ и… толпы…

Они встали… Женщина горячо пожала руку старику и пошла широкими, быстрыми шагами къ громадному отелю, гд едва начиналась утренняя жизнь. Сонные лакеи въ жилетахъ и синихъ фартукахъ подметали высокую, нарядную прихожую.

Старикъ пошелъ вдоль набережной. Ему въ сущности некуда было идти. Его поздъ отходилъ въ девять часовъ. Было едва семь. Зимнее солнце еще не вставало.

Было тепло, какъ лтомъ. Съ океана, должно быть, изъ тхъ далекихъ южныхъ странъ, о которыхъ разсказывалъ старикъ, шло нжное ласкающее дыханiе жаркихъ острововъ…

Все это было, какъ сонъ…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ «LESCOCCINELLES»