Подвиг

Немо низко опустилъ голову. Вся его фигура, согнувшаяся, точно сложившаяся въ кресл, показывала глубокое удрученiе. Онъ тяжело вздохнулъ, провелъ рукою по густымъ, блымъ волосамъ, по лицу, крпко зажмурился, точно прогоняя какую то тяжелую, назойливую мысль, поднялъ голову, и, вставъ съ кресла, подошелъ къ письменному столу, устроенному у лвой переборки каюты. Онъ взялъ большой блокъ нотъ и сталъ писать на немъ короткiя записки, отрывая листокъ за листкомъ.

Всходившее солнце бросило золотой лучъ въ иллюминаторъ и освтило его сильную, крпкую спину. Ранцевъ сидлъ не двигаясь. Въ окна иллюминатора видны были далекiе, низкiе, зеленые берега Луары. Они проносились съ большою быстротою. Сильне стучала машина, и корпусъ парохода мрно вздрагивалъ. Вода шипла подъ килемъ и пнными полосами, блистая на солнц, бжала къ берегу.

Чуткое ухо Ранцева улавливало пробужденiе пассажировъ парохода «Немезида».

Немо тяжело поднялся со стула. Въ рук у него были написанныя имъ записки.

— Прикажи, — сказалъ онъ, — разнести по адресамъ… Я хотлъ… Я считалъ нужнымъ… не разсуждая… По военному… Ну что же… Разговорчики — такъ разговорчики — видно безъ нихъ не обойдешься… Ступай. Тутъ есть и касающееся до тебя.

XXVIII

Весь день на пароход шла дловая суета. Нордековъ съ ротнымъ каптенармусомъ, взводными командирами, унтеръ-офицерами и вызванными изъ взводовъ прiемщиками получалъ въ трюм отъ Дрiянскаго винтовки, пулеметы, патроны, аммуницiю, блыя, тропическiя куртки, соломенныя легкiя широкополыя шляпы, сабли и револьверы для офицеровъ.

При вид настоящаго прекраснаго оружiя «разговорчики» смолкли. Вс стали серьезны. Если даже и правда, что везли ихъ къ большевикамъ, то везли не безоружными.

Получили приказы и Вундерлихъ и Лагерхольмъ и засуетились по своимъ просторнымъ каютамъ, гд у нихъ были лабораторiи и мастерскiя.

Ранцевъ, прочитавъ длинную и подробную инструкцiю, набросанную ему нервнымъ почеркомъ капитана Немо, собралъ у себя всхъ начальниковъ и капитана 1-го ранга Волошина, завдывавшаго морской частью и въ продолженiе четырехъ часовъ подробно обсуждалъ съ ними программу дйствiй.

Съ закатомъ солнца спустили кормовой флагъ того экзотическаго государства, за которымъ числилась «Немезида». На носу, корм и по бортамъ ставили пушки Гочкиса и митральезы. Пароходъ приводился въ боевое положенiе.

Когда стемнло, за кормою спустили деревянную стремянку для рабочихъ, провели провода къ электрическимъ переноснымъ фонарямъ, и Дружко, онъ былъ взятъ Ранцевымъ, какъ врный человкъ и по художественной части, спустился съ рабочими на стремянку. Они отвинтили названiе парохода «Nemeside» и наименованiе порта, закрасили мста буквъ и привинтили заране заготовленныя буквы: «Мститель» и «С.-Петербургъ»…

Работа на пароход шла почти всю ночь. Морскiе офицеры и гардемарины подъ руководствомъ капитана Волошина прибирали по военному «Мститель».

Немо не выходилъ изъ каюты.

Мертвая зыбь, остатокъ воскресной бури, улеглась. Качка была мрная, и страдавшихъ морской болзнью было очень мало. Берега Европы скрылись. Нигд не было видно ни маячныхъ, ни судовыхъ огней. Пароходъ шелъ съ большою скоростью и не по курсу главныхъ линiй. Поздно ночью въ подзорную трубу были видны огни Финистерскаго маяка — «Мститель» покинулъ Европу. Взятый имъ курсъ успокаивалъ пассажировъ: — это былъ курсъ къ Панамскому каналу, къ ос-тровамъ Галапагосъ, а отнюдь не къ совтскому союзу республикъ.

Значитъ, и правда: — кинематографическая съемка. Но… Для чего такое вооруженiе?… Почему шли съ потушенными огнями и на мостик, кром штурмана неотлучно стояли на вахт два морскихъ офицера: — Русскiй и финляндецъ.

За часъ до разсвта барабанъ пробилъ повстку къ зар. Засвистали боцманскiя дудки. Спозаранку поднимали пассажировъ, статистовъ кинематографическаго общества «Атлантида».

Mope было гладкое. Зыбь, безпокоившая вчера при дневныхъ работахъ, прекратилась. Въ темнот таинственно свтилась фосфоресцирующая волна, шедшая отъ парохода. Мирiады звздъ, отражаясь въ ровной поверхности океана, смягчали темноту жаркой южной ночи.

Когда люди, вызванные сигналами, «выходйли на верхнюю палубу, одни по одиночк, Нордековская рота въ строю, блестящая блыми кителями и новенькой скрипящей кожаной аммуницiей, наступалъ разсвтъ. Звзды погасали. Mope и небо казались блыми. На запад, закрывая небосклонъ, стояло громадное, срое, плотное, кучевое облако. Его круглая вершина начинала розовть, отражая, гд то далеко, пылающую утреннюю зарю.

Длиннобородый, сдой финляндецъ Лагерхольмъ съ помощниками и Ванечкой Метелинымъ устанавливали передаточный аппаратъ радiо-станцiи и провряли моторъ. Моряки разошлись по орудiямъ и стали на бак и на ют. Капитанъ Волошинъ поднялся на командный мостикъ. Амарантовъ вывелъ трубачей, Гласовъ хоръ, и они стали подъ прямымъ угломъ къ правому флангу роты, выстроившейся вдоль борта. У люка, ведущаго въ трюмъ, къ камбузамъ, въ блой одежд и блыхъ поварскихъ колпакахъ торчали съ любопытными лицами Нифонтъ Ивановичъ и Фирсъ.