Подвиг

— Я часто слышалъ, какъ говорили: — «почему у насъ нтъ своего Муссолини?… Почему среди насъ не появится свой Русскiй Хитлеръ, который поведетъ насъ къ спасенiю Родины?» Я бы уже скоре сказалъ: — «почему въ двадцатомъ вк невозможно повторенiе семнадцатаго вка, и нтъ среди насъ ни Мининыхъ ни Пожарскихъ?»… Праздный вопросъ, господа. Минины и Пожарскiе, Муссолини и Хитлеры не могутъ родиться на чужой сухой почв. Они требуютъ родного чернозема. Великiй Князь Николай Николаевичъ говорилъ: — «если бы мы могли имть хотя одну квадратную версту своей, Русскойземли, мы могли бы работать…» Мы этой квадратной версты, гд мы можемъ длать все, что мы хотимъ, до сего времени не имли. И потому жестокiе безумцы т, кто упрекаетъ нашихъ «вождей» въ томъ, что они никуда не ведутъ. Надо работать… Надо вести пропаганду… Надо поставить радiо… Кто позволитъ?… Надо послать на аэропланахъ, — ибо какъ же иначе? — подмогу возстающимъ въ Россiи. Кто позволитъ купить, кто выпуститъ, да еще вооруженный аэропланъ, направленный въ совтскую республику, которой вс боятся, которою вс подкуплены и передъ которой вс заискиваютъ… Безъ свободной базы нельзя ничего длать.

Капитанъ Немо сдлалъ длинную паузу. Было слышно, какъ подъ килемъ быстро идущаго парохода шумла вода океана и мрно стучала машина.

— Я эту базу имю. Я васъ везу на эту базу. Оттуда мы можемъ говорить, пть и играть такъ, какъ мы это сдлали сегодня при подъем флага и все, что мы захотимъ, чтобы слышали въ Россiи или заграницей то и будетъ слышно, благодаря прекраснымъ изобртенiямъ, секретомъ коихъ обладаю я. Я одинъ… Тамъ мы можемъ свободно и никого не боясь изготовлять такiя средства борьбы, которыхъ никто не знаетъ и съ которыми и васъ, такихъ малочисленныхъ будетъ достаточно, чтобы застращать самыхъ врныхъ, самыхъ преданныхъ слугъ третьяго интернацiонала… Тамъ я смогу безпрепятственно собрать изготовленные для кинематографическаго общества «Атлантида» аэропланы и распорядиться ими такъ, какъ я хочу. Послать ихъ, куда хочу, и съ кмъ и чмъ хочу…

Нсколько минутъ капитанъ Немо молчалъ. Потомъ съ неукротимой волей продолжалъ. Въ его страстномъ голос, рзко и четко раздававшемся по каютъ компанiи былъ такой увренный приказъ, что холодъ пробжалъ по жиламъ Нордекова и ноги его обмякли.

— Я пошлю ихъ… Полетите туда, въ Россiю… вы… Вы, кого я изберу… Кого назначу… Кому прикажу… Кого признаю достойнымъ этого счастливаго жребiя… Но вы полетите туда во всеоружiи знанiя. Тамъ, гд триста человкъ ополчились на войну съ цлымъ мiромъ, тамъ нельзя воевать винтовками и пушками и дйствовать конными атаками. Тамъ: — страшный ядъ… обманъ… Переодванiе въ одежды противника. Пользованiе его средствами… Тамъ поднятiе противъ врага населенiя и ужасная неслыханная месть предателямъ и тмъ, кто пойдетъ усмирять возставшихъ…

Капитанъ Немо еще разъ окинулъ острымъ взглядомъ внимательно слушавшихъ его офицеровъ.

Одни стояли смло, съ вызовомъ глядя въ глаза Немо. Ихъ глаза говорили: «пошли меня… Меня, въ первую очередь». Другiе потупились въ смущенiи. Грандiозность плана ихъ подавляла. Новизна пугала. Такъ просто было маршировать и длать ружейные прiемы и такъ казалось совсмъ не простымъ летть въ Россiю и тамъ дйствовать ядами и обманомъ.

Капитанъ Немо оглянулся на Ранцева. Тотъ стоялъ прямо, на вытяжку, глядя острымъ немигающимъ взглядомъ въ глаза офицеровъ, точно запоминалъ онъ выраженiя ихъ лицъ, чтобы въ будущемъ знать, кто чего стоитъ.

— Однако, одной вашей Русской работы мало. Когда поднимется возстанiе въ Россiи, когда Русскiе станутъ одолвать коммунистовъ, тогда на защиту ихъ встанетъ весь капиталистическiй мiръ, и мы должны быть готовы парализовать его работу, запугать его такъ же, какъ запугивали и запугиваютъ его коммунисты. Для этого мною взяты иностранцы, французы и нмцы. Эти люди, такъ же, какъ и вы, поняли весь вредъ коммунизма и они такiе же страстные, смлые и непоколебимые враги его, какъ и вы.

Стало ясне въ головахъ тхъ, кто волновался вчера, кого пугала авантюра. Авантюра то оставалась, но какъ то по новому она выглядла, и въ этомъ новомъ была надежда на успхъ. Когда смотрли на Немо — эта надежда обращалась въ вру, такъ смло и просто смотрлъ онъ на вс трудности, которыя понималъ и ненедооцнивалъ.

Опять стало тихо въ каютъ-компанiи. Съ палубы доносилось согласное пнiе — хоръ Гласова спвался къ новому концерту для радiо.

XXXI