Подвиг по расчету

— Но не такую же! — Лида закатила глаза, все больше раздражаясь от ее скепсиса. — Не просто увлечения-привычки-пожелания. Они сообщают даже проблемы, которые человек имел в своем предыдущем браке, если таковой был, все недостатки, которые ни одни человек добровольно не расскажет брачному агентству. Настоящие волшебники! У меня сестра вышла замуж за американца, так сейчас просто счастлива! Говорит, что просчитала будущего мужа, как по нотам, еще до первой их встречи. Она заранее знала все, что может его обрадовать, говорила то, что он хотел услышать. Теперь он просто боготворит ее! А еще они чаще всего точно знают его реальный доход, финансовое положение, а это, согласись, важнее всего. И главное здесь — что мы знаем о них такую информацию, а они о нас — нет.

Наташа почувствовала, как вопреки недоверию в ней предательски рождается надежда на тот самый, удивительно счастливый и почти недостижимый для нее брак.

— Подожди, а как же они добывают информацию, которую, ты сама сказала, человек добровольно не расскажет? — нахмурившись, спросила она, а мысленно почти умоляла подругу дать ответ, который убедил бы ее окончательно.

— А кто это знает? — хмыкнула Лида. — У них свои секреты. Выспрашивают, наверное, под другими предлогами. Кто же их знает. Какая тебе разница? Главное то, что это и правда работает! Обычно ведь знакомство на расстоянии — это всегда «кот в мешке». Все, что человек о себе рассказывает, может быть неправдой. Среди брачных контор тоже хватает мошенников. А здесь подлинная детальная информация. Обычные агентства максимум, что могут подсказать — это как себя вести на первом свидании и какое платье надеть. А здесь ты сразу знаешь, с кем имеешь дело. Незнакомого человека знаешь лучше, чем близких друзей. Что еще нужно для хорошего замужества? Полная уверенность.

Уверенность. Именно этого не хватало Наташе на протяжении всей ее жизни — уверенности, осознания, что в этой жизни есть что-то постоянное и надежное, на что она всегда сможет рассчитывать и сможет гарантировано предсказать. Слишком много в ее жизни было падений и взлетов, слишком часто хрупкий мир вокруг менялся до неузнаваемости, ломался и выворачивался наизнанку, погребая под собой осколки Наташиных достижений.

Будучи дочерью одного из тех, за кем пару десятилетий назад стойко закрепилось название «новый русский», в детстве Наташа испытала всю радость жизни в богатой семье, поездок за границу и неограниченных развлечений. Все закончилось резко, когда у отца начались неприятности с конкурентами, окончившиеся банкротством и тюрьмой. Матери пришлось выплачивать огромные оставленные мужем долги, и Наталья вынуждена была даже бросить университет, так как ей нечем стало платить за учебу.

Затем последовали годы грязной работы за барной стойкой, участие в полумошеннических авантюрах брата, новые проблемы и долги, краткосрочные романы, вспыхивающие, как звезды, в пьяном угаре ночных подпольных казино, и затухающие также внезапно, вместе с тошнотворным похмельем сырого утра. Ей пришлось научиться готовить и стирать, работать допоздна и довольствоваться малым, а тем временем мечта об утраченной красивой жизни ежедневно ныла в душе, до боли разрезая сердце всполохами воспоминаний детства.

И вот, когда брату удалось урвать большой куш, на этот раз закончившийся тюрьмой, Наташа решила действовать. Брату удалось скрыть от следствия полученные деньги, и он передал их на хранение сестре. Наташа восприняла это, как знак, будучи уверенной, что другого шанса вырваться из серой пермской глуши у нее уже не будет. Предсказуемый и управляемый американский муж? Да, в это стоило проинвестировать неожиданно свалившееся на нее богатство.

Сначала все шло просто идеально. Дилан оказался именно таким, как он был описан в досье «Незнакомки», и даже еще более щедрым, внимательным и заботливым. Наташа, в свою очередь, идеально играла привлекающий иностранцев типаж «русской женщины»: наивной и восторженной, мягкой и заботливой, трогательно бескорыстной и смущающейся по любому поводу. Опущенные глаза, наполненные робкой благодарностью улыбки, восхищенные взгляды и трепетное внимание в те моменты, когда Дилан упоминал свою работу — ей казалось, что она сама уже верит в правдивость каждого своего жеста и слова. Ведь это и в самом деле было правдой, разве нет? Разве она в самом деле не чувствовала счастливую благодарность и наивный восторг при первом взгляде на резную линию залива, на бездонную океанскую синеву и нежную дымку над оголенными солнцем холмами?