Подвиг продолжается

...Они сидели за круглым столиком друг против друга. Тося с аппетитом ела гуляш, изредка поглядывала на Русова, сдержанно улыбалась в ответ на его шутки. Она совершенно не походила на ту ершистую и взвинченную Лукимову, которую он видел вчера.

Когда они вышли из столовой, уже стемнело. Не торопясь дошли до набережной. Сели на скамью. Бледный, сумеречный вечер быстро потухал, и на фиолетовом небе кое-где загорались первые звезды. Волга лежала внизу неподвижная, будто загустела, застыла. Кругом тишина, покой, и деревья на бульваре, казалось, задремали.

В такие вечера хочется помечтать, пофилософствовать. Алексей глубокомысленно изрек, глядя в небо:

— И в этой бесконечной дали есть где-то другие миры, другая жизнь.

— Небесная, — тихонько подсказала Тося.

Алексея удивило этакое толкование его мысли, и он с подозрением посмотрел на Тосю:

— Вы верите в бога?

Она помолчала и как-то грустно сказала:

— Я не знаю, во что верю. Только мне кажется, что есть что-то. Есть такое, чего нам не постичь...

— Например?

— Например... Когда была маленькой, лет одиннадцати-двенадцати, в ясный летний день лежала я как-то на крыше. Лежу и смотрю в небо. Оно чистое-чистое и очень голубое. У меня уже начала кружиться голова, как вдруг образовалось желтое пятно, потом оно расплылось и на какую-то секунду появился из него старик с бородой, в царской короне, в золотой ризе. Взгляд строгий, мудрый. Вот как сейчас вижу его... Вы не смейтесь, я серьезно.

— Я не смеюсь.

— Чем угодно могу поклясться, все это сама видела и запомнила на всю жизнь. Что это такое?

— Трудно сразу объяснить. Какая-то галлюцинация зрения.. У вас, наверное, в семье кто-нибудь религиозный был.

— Были, конечно. Бабушка в церковь ходила. Еще один случай, — вновь заговорила Тося. — Когда мы с Семеном решили пожениться и пошли в загс, встретилась нам горбатая старуха. Она так нехорошо досмотрела, что у меня ноги подкосились. «Не будет мне жизни с Семеном», — подумала я. Так и оказалось. Что это такое?

— Тут, думаю, просто случайное совпадение.

— У меня часто так бывает. Вчера я вас прямо ненавидела, что все наши планы расстроили, а потом, как сказали: «Откройте сумочку и достаньте фотокарточку майора», — у меня так и дрогнуло что-то в груди. И откуда вы все знаете? Теперь вот сижу с вами и рассказываю, как давно знакомому человеку... И с Анной Ивановной у меня так же получилось. Стою я в поликлинике у окна, а на сердце такая печаль, едва слезы сдерживаю. Подходит Анна Ивановна, смотрит на меня, будто в душу заглядывает, и тихонько говорит: «Не горюнься, Тосенька, придет твое счастье, скоро придет». И знаете, с меня печаль как рукой сняло. Я сразу поверила ей и не могла больше от нее отстать. Приворожила, что ли. Только сегодня и почувствовала себя свободной, будто отходит она от меня...

Алексею хотелось возразить Тосе, но он сдержался, боясь оттолкнуть неосторожным словом.

— Когда Анна Ивановна предложила мне ехать с ней в Воркуту, я сразу согласилась. Только боязно было сперва, что не знаю жениха. Но Анна Ивановна умеет приворожить человека. Вы, пожалуйста, не смейтесь. Не хотела вам говорить, а теперь скажу все, как было. Анна Ивановна знает такое колдовство, которое действует сильнее гипноза. Надо в самую глухую ночь сходить на кладбище и с трех могилок из-под трех кореньев взять землицы и завязать в узелок. Носить его всегда с собой. Если муж будет плохо относиться, то подсыпать ему в стакан.

— И вы взяли?

— Нет, не пришлось. Мы сначала сходили днем, посмотрели, где эти могилки, а позавчера пошли поздно вечером. Думали, возьмем и сразу на поезд. Но неудачно. Ночь была лунная, и когда подходили к кладбищу... Мы же не через ворота хотели, а сбоку, там в стене кирпичи разобраны. Подходим, а нам навстречу машина выехала. Анна Ивановна сразу забеспокоилась, сказала, что все пропало, нас шофер заметил, а надо, чтобы никто не видел. Мы и вернулись ни с чем. А вчера вы помешали. Так и не удалось взять.

— Жалеете?

— Не знаю, теперь как-то прошло, вспоминается, будто сон. Только я не верю, что Анна Ивановна сделала что-то плохое.

— В присвоении чужих вещей уже призналась, а кроме того, она подозревается в более тяжком преступлении.

— Не пугайте. Вы все время шутите и теперь нарочно пугаете меня, — и Тося заторопилась: — Надо домой.

Алексей не стал удерживать, проводил ее до трамвайной остановки.

Утром на дежурной машине Русов с двумя понятыми и Тосей поехал на кладбище. То ли чутье оперативного работника, то ли простое человеческое любопытство подталкивали Алексея взглянуть на три могилы, которые Лещева облюбовала для получения «чудодейственной» землицы.

Вот и разобранное звено в заборе. По едва заметной тропинке, густо заросшей высокой травой, петляя между оград и памятников, они долго шли, чуть ли не через все кладбище, несколько раз пересекая усыпанные гравием дорожки. Наконец увидели свежие холмики с венками из живых цветов, а чуть поодаль — заросли кустарника и высокие деревья с развесистыми кронами.