Подводная война, 1914-1918 гг.

Полнейшую картину хаоса представляли собой французские порты, набитые беспрерывным потоком грузовых и войсковых транспортов. Для спасения положения, в Америке был образован комитет контроля мореходства, устранивший предшествовавшее троевластие; подобный же комитет предполагался и для регулирования морского транспорта союзников в Америке. Также с февраля 1918 г. при отделе судоходства было организовано бюро статистики с целью выявить необходимость ввоза и вывоза тех или иных товаров и их количества. Как уверяют, результаты работы этого бюро дали экономию в 1,5 милл. тонн тоннажа. Для подобной работы были в марте 1918 г. откомандированы представители этого бюро во все столицы стран, ведущих с США торговлю, а для производства запрещенных к импорту предметов была привлечена отечественная промышленность. Наконец, опять же в целях экономии тоннажа, были приняты меры к улучшению и уменьшению упаковок вывозимых продукций, более плотная прессовка хлопка и пр. В марте 1918 г. централизация управления достигла своего апогея с образованием в Лондоне высшего совета по вопросам морского транспорта (Supreme Shipping Council). Этот интернациональный совет ведал распределением всего мирового тоннажа, соответственно нуждам всех стран Антанты. На исход войны последняя мера вряд ли повлияла, ввиду ее скорого окончания. Создается впечатление, что основной целью всех организационных мероприятий как Великобритании, так и Америки было создание из морского транспорта мощного оружия в руках правительства на подобие армии и военного флота и следует отдать должное, что в этом направлении были достигнуты большие результаты.

Больших успехов также добилась Америка, пользуясь затруднениями Англии и захватившая в свои руки мировую торговлю.

Как нами уже указывалось, монополия государства в обширной области трансатлантической торговли и судоходства, кроме положительных сторон, имела и свои теневые. Как Англия, Америка, так и остальные страны безусловно ввели монополию государства в области торговли, транспорта и судостроения не по своей доброй воле, а были вынуждены к этому подводной войной.

Этот конкретный вывод для нас наиболее ценен и указывает на то громадное влияние, которое имела подводная война на торговлю наших противников и снабжение их стран продовольствием. Влияние подводной войны и противомеры, принятые врагами в их внешних явлениях, нами достаточно освещены, обратимся теперь еще несколько к явлениям внутреннего порядка.

В последние два года войны прекратилась вовсе продажа австралийской и новозеландской шерсти, также иссяк и экспорт угля из этих стран. Движение судов в Суэцком канале упало в 1915 г. на 24 %, а в 1917 г. оно понизилось по сравнению с 1915 г. еще на 50 %, составляя в общем не более 40 % довоенной нормы. С 1917 г. в Аргентине вместо угля топливом служил маис из-за отсутствия импорта первого и экспорта второго. Вывоз северо-американского угля фактически сошел на-нет и одна только Италия получала его в ограниченном количестве. В Австралии к 1918 г. все зернохранилища и элеваторы были забиты зерном. Много миллионов центнеров пшеницы ссыпалось под открытым небом; в одном месте между заполненными мешками был насыпан целый мол из пшеницы 16 километров длиной и по 5 метров высоты и ширины. Неизбежно появились громадные стаи мышей, среди которых свирепствовал мор; болезнь (Ringwurm) перешла также и на людей, привлеченных к борьбе с грызунами. Хлопчатобумажная промышленность Англии пришла в такой упадок, что например британский флот стал снабжаться флагами бумажной выделки, в то время как наши корабли до самого конца войны носили флаги из лучших материалов. Известны также факты, что английские караулы в Скапа-Флоу неоднократно выпрашивали себе от наших команд хлеба из-за его более высокого качества, нежели их собственный.

Все эти явления объясняются исключительно недостатком тоннажа и, если ограничения в сообщениях с отдаленными странами (Австралия, Индия, Южная Америка и др.) исходили от самих правительств, то первопричиной такого ограничения являлась работа лодок, уничтожавших необходимый тоннаж. Наилучших результатов мы были в праве ожидать от подрыва продовольственного снабжения населения вражеских стран и введения системы пайков.

Так на самом деле действие подводной войны сказывалось примерно в той же степени, как голодная блокада в Германии, временами даже в более сильной степени по крайней мере в западноевропейских странах. Разница с нашим положением заключалась лишь в том, что результат лодочной блокады недостаточно долго длился, вследствие ли нашего опоздания с моментом начала неограниченной подводной войны, либо же с ее слишком ранним прекращением.