Подвох

Стефания издала нервный смешок и шмыгнула носом.

– О, да, Маркус, – снова усмехнулась она, едва сдерживая слезы. – Я точно обрадуюсь. Без сомнений. Ты мне лучше скажи, что с твоим назначением на должность директора? Место твое?

Немного помолчав, мужчина спокойно ответил:

– Как ты говоришь – без сомнений. Сегодня-завтра кандидатуру Леона снимут. И это благодаря тебе, Стефания.

Как он может говорить об этом с таким зловещим спокойствием? Как ему только удается с такой легкостью изображать непринужденность?!

О чем это она? Маркус изображал лишь влюбленность, а всё то, что есть сейчас – его реальная сущность! Бесчеловечная, бессердечная и ледяная, как бесконечные льды Антарктиды.

– Рада, что повлияла на это, – хмыкнула она снова, игнорируя его взглядом. – Мне нужно идти, Маркус. Удачи тебе.

– Идти куда? – тут же спросил он потяжелевшим голосом и преградил ей дорогу. – Ты ещё не знаешь о моем сюрпризе.

– Я всё знаю, Маркус! – выпалила Стефания, не в силах больше терпеть этот спектакль. – Не надо, пожалуйста. Ничего не говори мне, а просто исчезни. Потому что я не видеть, ни слышать, ни знать тебя не хочу.

Но вместо того, чтобы просто отпустить её, молча уйти и радоваться тому, как тихо и гладко прошел их разрыв, Маркус с силой швырнул свой пуховик в сторону и крепко схватил её за плечи.

– Что это, черт возьми, значит? – прорычал он, с обжигающей нетерпеливостью оглядев её лицо. – Решила бросить меня?

– Ой, прости! Ты же явно не привык к такому! Обычно это ты швыряешь своих девок направо и налево, а тут вдруг тебя опередили.

– Да о чем ты говоришь?!

– Хватит, Маркус! – закричала Стефания, вырвавшись из его крепкой хватки. – Я прекрасно знаю, почему ты таскался за мной, почему не отлипал и делал вид, будто я интересна тебе! Мое сердце взамен на кресло деда?! – сорвался её голос. – Вот он этот чертов подвох, который покоя мне не давал, но я… Боже, я поверила тебе!

– Стефания, послушай…

– Заткнись, Маркус! Я по-настоящему ненавидела тебя и не хотела иметь с тобой ничего общего, но ты… Черт, какой же ты мерзавец! Тебе, должно быть, стоило не малых усилий изображать из себя «хорошего мальчика»! «Я никогда не говорил это, я никогда не делал того»!

– Я никого не изображал, – сказал он одними губами. – Я был честен с тобой.

– Нет, Маркус, – отрицательно замахала она головой, не чувствуя слезы на своем лице. – Честной была я. Я честно говорила тебе, что не хочу иметь с тобой ничего общего и так оно и было. И я честно… – Стефания поджала губы и медленно выдохнула, стараясь удержать рвущийся наружу поток горьких слез. – Ты выиграл, – улыбнулась она. – Я по-настоящему влюбилась в тебя. Как там: от ненависти до любви! Ты молодец. Я поздравляю тебя с грядущим повышением и желаю удачи. А теперь пропусти меня…

Но Маркус даже не моргнул. Словно стена, он стоял неподвижно и упрямо смотрел на девушку перед собой, что чувствовала себя унылым куском уличной грязи.

– Так же, как и ты, я не желал иметь с тобой ничего общего. Ты права, к некоторым вещам я не привык. Например, к тому, что девушка может игнорировать и избегать меня. Я не думал, что мне придется тратить на тебя столько времени – это правда. Но, правда и то, что, чем больше я общался и узнавал тебя, тем меньше я думал об истиной надобности всего этого. А потом я и вовсе забыл об этой чертовой сделке потому, что ты стала моим…воздухом. До тебя я был игроком, авантюристом, которому просто хотелось утереть нос всем, кто хоть на секунду усомнится в моих возможностях. А с тобой… – Его глаза подернулись поволокой. – Ты сделала меня лучше. И если бы надо было снова и снова ввязываться в подобное, заключать пари и сделки, где есть ты – я бы делал это вновь и вновь только ради того, чтобы вот сейчас стоять здесь перед тобой и говорить, что я люблю тебя. Что я был конченым мерзавцем и всем тем, кем ты вполне заслуженно называла меня. Потому, что не будь этой сделки, я бы в силу своего кретинизма не посмотрел на тебя. Это ужасно звучит, но я говорю правду… А я так хочу видеть тебя каждый день, засыпать и просыпаться с тобой, смотреть, как ты готовишь и делаешь это протяжное «мм», пробуя что-то на вкус.

Стефания не дышала. С трудом, но она всё же приняла для себя пугающую действительность, в которой поселилась со вчерашнего дня, когда узнала об этой сделке между Маркусом и его братом. А сейчас, когда человек, разбивший её сердце, так скоро и умело вновь собирал его по кусочкам, Стефания снова ощущала знакомый трепет, но обреченный в пульсирующее чувство собственной вины.

– Прости меня, – настаивал Маркус, заглядывая ей в глаза. – Я не хочу, чтобы ты уходила… Чтобы моя жизнь снова превращалась в ничто, в простое существование… Я тебя очень. Очень. Очень люблю. Ты плачешь потому, что устала слушать меня и у тебя кровь из ушей льется или…