Подвох

– Ты принесла конверт? – спросила она Наташу, устало закрыв глаза. – Где он?

– Я сразу же к тебе прибежала и оставила его на своем столе…

Отлично. Стефания уже видела, как Аня летит к ней на всех порах, заприметив яркие снимки, на которых было не бог весть что!

– Принеси их сейчас же! – шепотом сказала Стефания, нахмурившись от острой боли в висках.

– А ты расскажешь мне, как там всё было? Я, конечно, знала, что ты там была вместо Ольги Владимировны, и не задавала вопросы, поскольку вчера ты была слишком занята. Но я никак не могла и предположить, что ты, остро презирающая Маркуса Ротмана, будешь обжиматься с ним…

– Я не обжималась с ним, ясно? И давай уже принеси мне эти грязные снимки…

Тяжелый стук в дверь вынудил её замолчать. Если бы этот продолжительный звук не был таким монотонным, она бы подумала, что это Аня, заметившая на столе Наташи фотографии. Но она уже знала, кто был её нежданным гостем, и оттого к имеющейся усталости прибавилось беспокойство, поскольку теперь у их неизбежных с Маркусом пререканий будет свидетель.

Когда дверь распахнулась, в помещение тут же ворвался запах свежести. Маркус Ротман, оглядевший острым взглядом их с Наташей застывшие лица, был похож на величественную скульптуру какого-нибудь выдающегося греческого героя. Стефания лишь на секунду позволила себе задержать взгляд на его выразительных губах, которые вчера оставили пылающий ожог на её.

Ему даже не нужно было говорить что-то, чтобы выпроводить Наташу. Ей хватило одного его молчаливого и хмурого взгляда, чтобы понять – она здесь лишняя. Когда Маркус закрыл за ней дверь и повернулся к Стефании, девушка опустила руки на колени и с силой сжала кулачки. Она всё повторяла себе, что не должна брыкаться и говорить то, что хотелось… Ей нужны деньги. Ей просто нужны деньги.

Маркус долго смотрел на неё, а потом медленно подошел к столу и опустил свои крепкие руки на его поверхность. Он окинул её неспешным, изучающим взглядом, после чего склонил на бок голову и удивительно тихо спросил:

– Почему ты не собираешь свои вещи?

Опять двадцать пять. И почему она надеялась на иную тему разговора?

– Потому что я никуда не собираюсь, – фыркнула Стефания, отвесив себе невидимую оплеуху. Боже, ну, как можно держать себя в руках в его присутствии?! – Что-то еще?

– Я уволил тебя.

– А я не уволилась!

Его губы скривились в слабой, но опасной улыбке.

– Ты ненормальная.

– У меня есть справка от психиатра, в которой указано, что психиатрических расстройств на момент обследования не обнаружено. Зато я догадываюсь, что написано в твоей.

На его лице появилось фальшивое удивление.

– Их так много, что и дня не хватит все перечислить, – лениво пожала она плечами, с трудом выдерживая на себе его взгляд. – Могу лишь посоветовать заняться духовной психотерапией, чтобы избавиться от большинства из них. Когда поймешь внутренние компоненты своей души, а в твоем случае – постараешься их отыскать, тогда и увидишь, насколько ты…

Черт. Концовка той скучной статьи о характеристиках личности, что она читала для подготовки к зачету по психологии, была уж слишком воодушевляющей для такого болвана, как Маркус.

– Насколько я что? – коварно улыбнулся он. – Продолжай. Не бойся, ты уже уволена. Можешь говорить всё, что душе угодно.

– У тебя нет души, – бросила она. – Поэтому, тебе ничего не поможет.

Маркус издал продолжительный вздох и подался чуть вперед, склонившись над ней так, что Стефании пришлось задрать голову, чтобы не проиграть в этой глупой битве взглядов.

– Ты поплыла уже на компонентах души, – пугающим мурлыканьем говорил Маркус, – так что, вероятнее всего, зачет у щепетильного до мелочей преподавателя Климова ты провалила. Человек должен понять себя, как внутренние компоненты своей души и не думать о физической оболочке. Бла-бла-бла и концовка такова: чем меньше человек определяет себя через внешность, тем устойчивее становится. И когда он примет в себе всё это, то поймет, насколько он уникален и необыкновенен.

Стефания часто заморгала, не веря своим ушам. Этот дегенерат знал о преподавателе Климове, что был известен в стенах огромного университета, как самый противный, черствый и действительно щепетильный до мелочей старик, которому ей пришлось пересдавать дурацкий зачет по психологии целых пять раз!

– Я тебя удивил? – со смешком спросил Маркус и поджал губы. – Уверен, ты думала, что такое ничтожество и осел, как я, покупал все свои экзамены и зачеты.

Если честно, Стефания даже не сомневалась, что Маркус учился заграницей, ведь их состоятельная семья могла с легкостью позволить себе какой-нибудь Кембридж. Но здесь…

– Так и что? – снова сказал он и в его зеленых глазах сверкнул огонек. – Уникален и необыкновенен – не про меня, по-твоему?