Подземная непогода

Приучайтесь ничего не терять, — повторял он постоянно: — в горных ущельях нет ларьков. Если ты потерял иголку, где достанешь другую? Можно взять с собой запасную иголку, запасные ботинки, запасную шапку, запасную палатку, запасную лошадь. Но стоит ли удваивать груз из-за собственной неряшливости?»

Экспедиция в горы Тянь-Шаня в жизни Сошина была четырнадцатой. До того он уже побывал в тайге, тундре, в пустынях и горах, знал, как следует ходить по склонам, ставить палатки, разжигать костер под дождем, как надо делать записи, искать полезные ископаемые, как проверять догадки, вытравлять ошибки. Нет, он не читал своим помощникам лекций, просто на ходу делился наблюдениями. И по вечерам, урезывая часы желанного сна, Виктор при пляшущем свете костра, записывал советы Сошина:

«На обсуждениях внимательнее всего слушай противников. Друзья хвалят тебя за достижения, но достижения уже налицо. Противники придираются к ошибкам, они указывают, над чем надо думать…

Приучайся ходить осторожно. Ходьба — серьезное дело для геолога. Вы не идете, а доставляете себя к месту работы. В Москве вы имеете право оступиться, там ходьба ваше частное дело. Если вы оступитесь здесь, вы сами выйдете из строя и заставите товарищей возиться с вами. Пузырь на ноге — это все равно что прогул. В экспедиции время дорого, мы не можем допускать прогулов».

Таков был Сошин, неутомимый искатель, сосредоточенный, прямой, как струна, направленный к цели. А цель на этот раз была необычная: Сошину поручено было испытать в экспедиции новый геологоразведочный аппарат. Этот аппарат даже не получил названия. Одни называли его подземным рентгеном, другие — подземным просвечи-вателем, по ведомостям он значился «ПР-55». Просвечивать недра, находить и фотографировать скрытые в глубине минералы, делать землю прозрачной — таково было его назначение. И аппарат оправдал себя блестяще. К концу лета Сошину удалось обнаружить обширный золотоносный пласт. Пласт этот находился там, где никто не ожидал его найти: на глубине 890 метров под истощенным прииском Вади-Фиреб.

Экспедиция начала работу именно здесь, на прииске, отсюда ушла в горы, пересекла снежный хребет, спустилась в пустыню, вновь поднялась. И весь этот маршрут был проделан, прежде чем Сошин понял, где нужно искать золото. Но он не жалел о пройденных путях, «В науке бывает необходимо, — говорил он, — иной раз сделать петлю, год проблуждать, чтобы вернуться к прежней задаче с новыми знаниями… Вам кажется, что мы зря ходили, на самом деле мы набирали опыт. Ошибка — это мостик к правильному решению».

3

Итак, мостик был положен, решение найдено, осталось только получить результаты. В сущности, работа Сошина была кончена. В Вади-Фиреб прибыли бурильщики, чтобы достать из-под земли то, что увидел там геолог.

Прииск ожил. На горной дороге днем и ночью рычали тяжелые грузовики, волоча грохочущие трубы. За поселком возле зарослей дикой вишни выросла металлическая вышка, и горное эхо неустанно повторяло ухающие удары, рокот моторов и лязг железа.

Сошин настаивал, чтобы, вопреки правилам, ограничиться одной-единственной скважиной, и буровой мастер Мустабеков, тот самый бакинец с маленькими усиками и черными, как маслины, глазами, к которому ревновал Виктор, говорил, разводя руками:

— Десять лет работаю, никогда не слыхал, чтобы па новом месте бурили одну скважину. Восемьсот девяносто метров бурить? Скажи, пожалуйста, а восемьсот девяносто первый уже не станем бурить, да?

Бурение началось. Пройдя поверхностные рыхлые породы, скважина углубилась в пласты известняка. Вместе с Сошиным студенты приходили на вышку несколько раз в день. Они рассматривали шлам — обломки разбуренной породы, и керны — аккуратные каменные цилиндры, извлеченные из скважины. И как приятно было каждый раз убеждаться, что аппарат не подвел! Как радостно видеть воочию те самые минералы, которые угадал просвечивающий аппарат!

Все шло именно так, как предсказывал Сошин. Под почвой и слоем песка лежали обломочные породы, образовавшиеся из скатившихся с гор камней. Под ними — пласт известняка, затем начиная с пятьдесят четвертого метра — слой черной рассыпчатой глины. В ней находили множество «чортовых пальцев»; одни из них были толщиной с карандаш, другие — с мизинец, а некоторые — с ручку лопаты. Когда-то в народе их называли громовыми стрелами, говорили, что они образуются при ударе молнии в землю. Но на самом деле это не пальцы и не стрелы, а просто остатки вымерших моллюсков, далеких предков каракатиц, живших в юрском периоде, примерно сто пятьдесят миллионов лет назад.

В глинах бурильщики трижды встречали водоносный слой. Но Сошин предупреждал их метров за двадцать, и опытные мастера быстро справлялись с водой, закрывая ей путь цементным раствором. Довольный Мустабеков говорил, расплываясь в улыбке:

— Всегда бы с таким геологом работать!