Подземная война

Поддалась «собачка» замка, пришла в движение. Снаружи надавили на дверную ручку, дверь не поддалась. Небольшая пауза, и снова за работу – да возблагодарит Господь за терпение! На что рассчитывал незваный гость? На крепкий сон советского офицера? В принципе он мог на это рассчитывать, мужчины после трудного дня спят, как сурки.

Алексей сел на кровати, опустил на пол ноги. Подался вперед, начал вставать – медленно, очень медленно… Скрипнула-таки половица под ногой! Застыл в нелепой позе. Снаружи тоже все слышали. Отмычка прекратила свои движения, потом ее осторожно вынули из скважины. Злоумышленник все понял. Оба колебались.

Снова скрипнула половица за дверью, потом еще раз – уже дальше. Человек удалялся на цыпочках. Майор бросился к столу, где лежала открытая полевая сумка, выхватил фонарь, устремился в прихожую, крутанул собачку.

Выскочил в коридор, одновременно включив фонарь, стал осматриваться. Коридор был пуст. Метнулся в одну сторону, передумал, устремился в другую. Снова встал, куда бежать? Ситуация складывалась абсурдная.

Он бросился обратно в квартиру, запер дверь, побежал на кухню. Окна закрывали занавески, но между ними была щель. Алексей прижался к стене, всматриваясь в мглистые очертания двора. Человек был обязан появиться, если он выйдет во двор. Пусть к стене прижмется, будет красться, существует лишь один выход со двора – через подворотню. А ее освещал мглистый лунный свет.

Несколько минут майор вглядывался в темноту до боли в глазах. Никто не появлялся, он чувствовал себя одураченным. Во мраке угадывался «Мерседес», замученный дядей Борей, переполненные мусорные баки рядом с подворотней. Где-то он там спрятался, ждет, пока майор отойдет от окна? И что с того, что отойдет? В полумраке все равно приметы не срисует. Или нет нужды выходить со двора – поскольку проживает в этом же доме?

От мысли стало дурно. В доме три этажа, он плотно заселен. Понаехали тут – и даже в последнюю неделю вселялись новые жильцы. Все три крыла соединяются между собой, незачем выходить на улицу, чтобы попасть из одной части здания в другую. Переходы, лестницы – все запутано, но если знаешь, то нет проблем. Ерунда какая-то.

Паранойя, майор? Или все гораздо хуже, чем ты думал?

Глава пятая

Докладывать о случившемся на Молдаванке Лавров не стал. У начальства и так проблемы с манерами – можно угодить под горячую руку. И не до этого было. Новости обрушивались одна за другой.

В порту минувшей ночью взорвали док для ремонта малых судов, повредили перегородки, вода из моря хлынула в помещение. Дежурная смена бросилась спасать тонущие катера, кто-то зацепил натянутую проволоку растяжки. Трое погибли, несколько рабочих получили осколочные ранения. Портовых охранников обнаружили мертвыми – всю компанию убили ножами. Предприятие понесло серьезный ущерб. Черноморский флот потерял два торпедных катера.

Новость сообщил дежурный по Управлению. Группа собралась было выдвинуться, но Лианозов запретил: «Отставить, майор, не забывай о ведомственном подчинении. На флоте есть своя контрразведка, пусть она и разбирается. Тебе другой приказ: срочно на Мясоедовскую, 52, там, похоже, наши клиенты поработали»…

Нужный жилой дом находился за старым зданием Еврейской больницы, недалеко от пересечения с Прохоровской улицей. Он насчитывал четыре этажа, имел красивые башенки, балконы и, невзирая на неухоженный вид, мог по праву считаться памятником архитектуры.

Опергруппа прибыла на «ГАЗ-64». Двор оцепила милиция, не пропускали даже местных жителей. Но корочки сотрудников СМЕРШ действовали безотказно.

«Улица, улица, улица родная… – мрачно напевал Чумаков. – Мясоедовская милая моя…» Песня оказалась заразительной, тоже привязалась: «Здесь живут порядочные люди, никто тут не ворует и не пьет. А если вы не верите, сходите и проверьте, но какой дурак туда пойдет?»

Впрочем, квартал был сравнительно благополучный. Здесь стояли целые здания, подключенные к газу и водопроводу с канализацией. В полногабаритных квартирах проживали не последние люди – при званиях и должностях. Ночью квартал охранялся усиленными патрулями, однако это не помогло.

Труп, обнаруженный в квартире на втором этаже, принадлежал начальнику секретной части штаба корпуса полковнику Литвинову. Это была его квартира – вернее, ведомственная, а Литвинов в ней проживал на законных основаниях.

Шум подняла домработница. Она пришла в восемь утра, обнаружила открытую дверь, в прихожей сапоги своего хоязина (обычно к этому времени он уже убывал на службу), рядом – подозрительные женские туфли. На цыпочках прошла, заглянула сперва на кухню… После чего пулей вылетела из дома, с криком побежала ловить патруль.

Полковника навестили ночью, извлекли из кровати, связали и явно пытали. На теле синяки, сломана грудная клетка, раздроблены пальцы на руках. Криков соседи не слышали – в старом доме была неплохая звукоизоляция.