Подземная война

Роза Леопольдовна, как обычно, ругалась с дядей Борей, а также с Агнией Соломоновной, проживавшей на другой стороне дома. Шалава Галка куда-то убежала с первыми петухами – заспанная, злая, но при полном марафете и даже в чулках. «Только хвостиком махнула, – прокомментировал ее исчезновение курящий на балконе Чепурнов. – А у вас как дела, майор? Все в порядке на ниве материального и вещевого обеспечения? Нервный вы сегодня, смотрите подозрительно – приснилось чего?»

«Лева, оставь в покое этот стул! – разорялась в дальнем конце дома еврейская мама. – Не надо его никуда переворачивать, разве я просила об этом? Может, сделаем, наконец, как скажет мама?»

Марина Одинцова выскочила на балкон, забрала высохшее белье, украдкой улыбнулась майору и испарилась. И уже через пару минут спешила через подворотню на работу, припадая на больную ногу…

– Позвольте подвести первые итоги, товарищ майор? – деловито сказал лейтенант Чумаков, когда Лавров прибыл в отдел.

– Они же – последние, – ухмыльнулся Осадчий.

– Приятно, когда подчиненным есть что сказать, – похвалил Алексей. – Родили ребеночка, товарищи офицеры?

– Уродец какой-то родился, товарищ майор. – Казанцев почесал выбритый висок. – Но другого нет, просим любить и жаловать. В городе незадолго до окончания боевых действий насчитывалось пятнадцать партизанских отрядов. Фактически их было больше – оккупация продолжалась два с половиной года, карательные акции шли почти постоянно, партизан блокировали и уничтожали. Практически все они действовали в катакомбах – каждый отвечал за свой сектор. Даже под Аркадией шла война – партизаны атаковали санатории, где лечились немцы с румынами, пляжи, не давая врагу спокойно загорать и купаться. Количество бойцов в отрядах разнилось – иногда их было не больше десятка, в других случаях численность зашкаливала за полусотню штыков. Партизаны орудовали на Пересыпи, в порту, на Молдаванке, под старым и новым городом, в отдаленных районах – в общем, везде. Немцы и румыны травили их газом, пытались блокировать в катакомбах, внедряли своих людей, а потом заманивали в ловушки. Группы менялись – вместо уничтоженных появлялись новые. Действовал подпольный обком, подпольные райкомы и так далее. Коммунисты шли впереди, сплачивали людей, показывали пример. За девятьсот дней погибли три тысячи партизан и подпольщиков. У каждой группы имелись свои подземные маршруты, свои каналы доставки раненых на поверхность, пути снабжения, свои проводники и информаторы во вражеских структурах. Неоднократно предпринимались попытки объединить разрозненные группы, привести их, так сказать, к общему знаменателю, но ничего хорошего из этого не выходило Может, и к лучшему – иначе провал был бы обеспечен, ведь отследить один отряд куда сложнее, чем мелкие разрозненные группы…

– Вот нам и ниточка, – перебил Алексей. – Кто больше всех ратовал за объединение…

– Те давно уже мертвы, – крякнул Казанцев. – Один из заместителей первого секретаря обкома товарищ Карпенко, председатель Приморского райсовета товарищ Дятлов… Но эти сведения не имеют для нас прикладного значения. Мы установили фактически достоверно: в феврале-марте текущего года под Одессой насчитывалось пятнадцать партизанских групп, четыре группы были разгромлены накануне нашего наступления, это, возможно, результат деятельности фиктивного партизанского отряда…

– Зачем его создавать? – перебил Осадчий. – Дураков в абвере нет, немцы понимали, что Одессу придется сдать. Ну, уничтожат несколько групп, и что? Да пусть всех бы партизан извели заодно с подпольем – неужели Красная Армия не взяла бы Одессу?

– Они все прекрасно понимали. Их операция – задел на будущее. Люди, внедренные в партизанское движение, легализуются, станут героями, получат почет и уважение, многие займут партийные и хозяйственные должности, войдут в элиту городского общества. Кто-то из них погибнет, кто-то сгинет, другие сбегут, четвертых провалят… Но их очень много – кто-нибудь останется, закрепится, пустит корни. А если учесть, что эти люди патологически ненавидят советскую власть – то это сила. Немцы вернутся, не вернутся – не суть. Умные головы понимают, что не вернутся, война будет проиграна. Но удастся договориться с союзниками: вот вам, мистеры, – безупречная агентурная сеть, готовая ко всему, лишь бы навредить коммунистам. Эта сеть может действовать долгие годы. А Одесса, между прочим, важный промышленный город-порт – нет нужды говорить про его значение?