Подземная война

– Дела амурные и семейные. Героические партизаны тоже люди. У Гарпинского была в катакомбах женщина – вместе с ним жила, ну, чтобы воевать было комфортнее. А дамочка скрыла, что у нее муж живой. Вернее, тогда еще не знали, что он живой, а как нарисовался в городе после освобождения, так и узнали. В общем, бодрая история. Задело человека, что его уже похоронили, плюс супружеская измена. А на заслуги Гарпинского ему плевать с колокольни. Милиция расследовала это дело – по особому поручению обкома. Типичная бытовуха. Питейное заведение, обиды, непонимание, поножовщина. В общем, пырнул он партизанского командира, тело бросил в море, потом отправился домой – думал, теперь будет жить долго и счастливо. Но супруга не оценила его поступок, побежала за патрулем. Обманутый муж ее догнал, выстрелил в голову из пистолета, а когда подоспели бойцы, то и стрелка обнаружили мертвым – не вынес, пустил пулю в висок…

– Шекспир прямо, – уважительно прошептал Бабич.

– Восстановили картину, опросили свидетелей и очевидцев. Не наша тема, товарищ майор.

– Уговорил, переходи к нашей теме.

Остаются четыре партизанские группы, сведения о которых скомканы и расплывчаты. Все они понесли потери, но незначительные. Командиры живы и здоровы, получили награды за самоотверженную борьбу и в данный момент находятся в городе. Незначительный процент бывших партизан вступили в действующую армию и ушли на фронт. Другие остались, ведут гражданскую жизнь. НКВД их проверял, это обычная практика – ничего подозрительного. Проверка была формальной, партизан ни в чем не подозревали. Список командиров: Коробейник Сидор Фомич, 48 лет, до войны начальник охраны Одесского порта, коммунист, сейчас его опять отправили в порт, заведует складским хозяйством, по отзывам – крут, но справедлив. Есть супруга, бывшая подпольщица, брак официально зарегистрирован в конце апреля. О прежней семье сведений нет, эту тему Коробейник предпочитает не поднимать. Горобец Валентин Андреевич, 44 года, до войны возглавлял районный совет народных депутатов. Какое-то время жил в эвакуации, там же и семья, вернулся в оккупированный город прошлым летом, контактировал с подпольем, позднее создал партизанский отряд. Мещерский Павел Филимонович, 50 лет, – секретарь Приморского райкома партии. С супругой развелся еще до войны, но это, пожалуй, единственное темное пятно в его биографии. Правильный и положительный товарищ. Сейчас он снова заведует Приморским райкомом, поднимает район, открывает промышленные предприятия. О личной жизни сведений нет. Четвертый фигурант – Булавин Виктор Афанасьевич, бывший и нынешний начальник милиции того же Приморского района. Ему 51 год, основательный, солидный. В 30-е годы служил в армии, командовал артиллерийской батареей, учебным центром, потом ушел со службы, посвятил себя работе в милиции. Семья была в эвакуации в Оренбурге, сейчас они воссоединились, проживают на Французском бульваре. Хотя, по имеющимся сведениям, жена с детьми сейчас уехала в Николаев, где живут их родственники, поездка продлится недели две.

– То есть новых людей в списке нет? Все они знакомы городу?

– Так точно, товарищ майор. Но вы сами сказали – они могли не афишировать свое сотрудничество с гитлеровским режимом. Немцы берегли этих людей, чтобы когда-нибудь использовать…

– Вообще интересно, – хмыкнул Осадчий. – Все коммунисты, возглавляли райсовет, райотдел милиции, райком партии… что там еще – охрану гигантского порта. Уважаемые и преданные нашим идеалам люди. Мы не должны удивляться, что кто-то из них пылает злобой к советской власти и возглавляет вражескую резидентуру?

– Не должны. Враг забрался в наши структуры, внешне ничем не отличается от советского человека. Не хочу вспоминать генерала Власова, но придется. Он командовал целой армией, был обласкан руководством, добился определенных успехов на фронтах – и вдруг оказался предателем. Ладно, не обращайте внимания. – Лавров отмахнулся. – Аналогия неуместна, генерал Власов не был внедренным агентом. Адреса фигурантов имеются в деле?

– Подшиваем, – кивнул Чумаков. – Адреса скоро лягут вам на стол. Фотографии подозреваемых – здесь. – Лейтенант положил на стол тонкую папку.

– Не выдали себя, собирая сведения?

– Мы старались, – смутился Бабич.

Старались они… Лавров задумался. Шила в мешке не утаишь. О том, что органы проявляют интерес к местному партизанскому движению, скоро будет знать каждая собака. Нужно ли это утаивать? Почувствовав внимание, преступники насторожатся, но вряд ли уйдут из города. Будут продолжать подрывную деятельность. Или сделают перерыв, понаблюдают, каких успехов в их поимке добьется СМЕРШ. Сил у контрразведки – кот наплакал. Почему все считают, что СМЕРШ – это мощь, огромная структура со своими вооруженными силами и переизбытком ищеек? Несведущий человек даже не подозревает, что контрразведка испытывает кадровый голод, оперативники выбывают постоянно. Работать некому, а требуют многое, на счету каждый человек.