Подземная война

– Мы все понимаем, товарищ майор, – сказал Казанцев. – А если Осадчий не понимает, это его проблемы. 9 апреля текущего года, когда наши войска вступали в Одессу, партизаны вышли из катакомб и ударили в спину фашистам. Румыны понесли серьезные потери. Но многие партизаны действовали, не имея плана, на чистом энтузиазме, за что и поплатились. Практически полностью погибли группы товарищей Кучеренко и Хрипуна. Кучеренко решил перекрыть дорогу автомобильной колонне, увлекся боем и не заметил, как противник оказался у него в тылу. Люди Хрипуна пошли обезвреживать батарею орудий, сдерживающих наше продвижение по Малой Арнаутской, и попали в западню, погиб весь отряд. На момент, когда фашистов вышибли из Одессы, в ней осталось двенадцать партизанских групп общим числом около трех сотен штыков. Это не регулярное войско. В группах сильно идейное понимание, но плохо с дисциплиной. Таковы уж особенности этих штатских. Мы составили полный список. – Казанцев развернул несколько мелко исписанных листов. – Две группы мы исключили – в них погибли командиры и комиссары, рядовой состав наполовину выбит, и очень много раненых. Трудно предположить, что ставленники абвера ради своих целей полезут под пули, чтобы умереть. Такое возможно, товарищ майор?

– Не думаю. Вечную жизнь им никто не обещал. Эти люди – отчаянные, рисковые, готовые на многое, чтобы нам насолить, но осознанно пойти на смерть… Вряд ли. Смысл не в выживших рядовых партизанах, из которых агенты длительного залегания, скажем прямо, так себе. Дело в руководящем составе – эти должны быть уважаемые люди с положением, которые в послевоенной Одессе наберут силу и авторитет.

– Тогда исключаем еще шесть групп, – развивал тему капитан. – Это следующие товарищи: Ракитенко, мой однофамилец Казанцев, Буров, Лизгун, Волгин и Гарпинский. Мой однофамилец – посланец Объединенного штаба партизанских отрядов. Был заброшен в 1942 году с целью создания мощного узла сопротивления в оккупированной Одессе. Задание свое не выполнил, в движении царили разброд и шатание, но отряд под его командованием дрался храбро. Мы навели справки в столице: товарищ Казанцев – именно тот, за кого себя выдает. Ракитенко Фома Давыдович, бывший батальонный комиссар, получил контузию при отступлении частей Приморской армии, остался в городе, сколотил отряд, при этом все 900 дней поддерживал радиосвязь с Москвой. Это не он, товарищ майор. Ну, не мог человек с 1941 года быть агентом абвера – немцы тогда победоносно наступали…

– Согласен, причина уважительная.

– Следующий счастливчик – товарищ Буров, бывший директор механического завода. В подполье с января 1942-го. С ним в катакомбы ушел весь его партактив. Два года наводили страх на фашистов, именно его люди способствовали взрыву «дома офицеров», когда погибли две сотни высоких чинов. Потерял ногу – оторвало осколком ниже колена, мужику сообразили какой-то протез, прыгал, как козлик…

– Дальше, Вадим.

– За Лизгуна встает горой член Военного совета Одесского военного округа товарищ Кириленко. Они знакомы много лет, дружили семьями, Лизгун в 1941-м потерял семью – колонну беженцев атаковали немецкие танки. Погибли жена, двое детей и мать. Факт проверенный, сомнению не подлежит. Именно люди Лизгуна ценой своих жизней предотвратили подрывы Оперного театра и Консерватории во время отступления противника…

– Дальше, Вадим.

– Волгин Моисей Соломонович, бывший проректор…

– Дальше.

Прыснул Чумаков, но быстро сделал серьезное лицо, перехватив строгий взгляд командира.

– Гарпинский Владимир Петрович… – Казанцев замялся.

– Что с ним?

– Горе у него, товарищ майор, – пробормотал Чумаков. – Он умер…

– Как умер? – нахмурился Лавров. – Почему умер?

– «Дельфин» он, товарищ майор…

– Я не понял, у нас сегодня викторина? – начал раздражаться Алексей.

– «Дельфинами» на одесском жаргоне называют мертвецов, найденных в море, – объяснил Казанцев. – Воевал в катакомбах больше года, до войны возглавлял партком судоремонтного завода на Пересыпи. Именно его люди отбили у эсэсовцев большую группу евреев, которых везли на расстрел. Положили дюжину солдат, всех спасли – и как сквозь землю провалились. Евреев вывезли к Днепровскому лиману, передали подпольщикам товарища Аджибекова, и тот переправил их в безопасное место. Отряд Гарпинского был явно не фиктивный, а тут еще эта глупая смерть. Как в песне: «Рыбачка Соня как-то в мае, причалив к берегу баркас…» Рыбаки его нашли 2 мая текущего года. Тело плескалось на мелководье после отлива, рыбы выели лицо, но товарища опознали.

– И в этом ничего подозрительного?