Подземный корабль

…Постепенно, не прилагая к этому никаких усилий, я стремительно стал входить в некое новое сообщество. Как шарик для пинг-понга, который уронили со стола, он несколько раз подскакивает на месте, потом прыгает со ступенек дачной террасы, катится, набирая скорость, и неизвестно где остановится — так же в новом направлении устремилась и моя жизнь. Меня зачислили в молодые богатые жители столицы, я стал именно тем вожделенным персонажем, за которым гоняются издатели глянцевых журналов, владельцы бутиков, автосалонов, фитнес-центров. Редок и ценен был я, за мной стоило поохотиться, и в азарте этой погони не оставалось времени выяснять, чем, собственно, зарабатывает на жизнь будущий трофей. Люди в хороших костюмах и с тщательным загаром подходили ко мне, начиная разговор о чем угодно, чтобы с неумолимой непринужденностью вручить мне свой прайс-лист или каталог.

Мои занятия и источник доходов оставались для всех неясными. Мне показалось целесообразным прибегнуть к какой-нибудь одной короткой фразе, которая, как рекламный слоган, навсегда связалась бы с неясной моей персоной. Всем и повсюду я стал объяснять, что у меня биологическое образование и это очень помогло мне в жизни, хотя я до сих пор жалею, что полностью не посвятил себя науке.

Это был грамотный и хороший ход, всех удовлетворивший. Рассуждения о том, что Александр Л. — несостоявшийся ученый, избавляли от необходимости размышлять, кто он, собственно, этот Александр Л. Что до моей нынешней работы — все считали меня приятелем и партнером Коростылева, который и сам не знал, кто я таков. Но он держал меня при себе, ожидая от меня пользы…

Мир мужчин, с которыми я общался, был ясен для меня, как три копейки. Но девушек я как-то не понимал и совсем не улавливал, как завязывать с ними отношения. Помню одну вечеринку — открытие галереи магазинов, куда я не мог не пойти: так изощренно и отчаянно меня зазывали. Вдруг толпа расступилась, и фотографы выскочили вперед. Оказалось, что нас посетила знаменитая владелица дизайнерского ателье. По происхождению русская, жизнь свою она делила между Москвой, Флоренцией и Парижем. Недавно именно ей выпала миссия оформлять пентхауз для одного из российских олигархов (тогда это слово, пусть поблекшее и увядшее, все еще было в ходу).

Сама она шла впереди — короткая, широкая, немыслимо старая, напоминавшая те коряги, из которых мебельные мастера создают табуретки для загородных коттеджей. Она привела свою команду, и это было похоже на шествие матрешек оттого, что ее помощницы (или заместительницы, или секретари) четко распределились по возрасту, в порядке убывания. Сразу за хозяйкой шагала тетка помоложе — было ей около пятидесяти, огромная зеленая роза колыхалась на ее воротнике. Той, что шла третьим номером, исполнилось, должно быть, лет тридцать восемь, она была сухая, ухоженная, с породистыми, точеными ногами. И потом появилась последняя. Невероятно юная, она шла, ни на кого не глядя, опустив длинные ресницы на орехового цвета глаза. На ней был строгий коричневый брючный костюм. Ее русые волосы, длинные и прямые, падали на спину и, как сияющий шелковый занавес, колыхались в такт шагам.

С ней я решил завязать знакомство, но сразу же потерял из виду и долго разыскивал. Во время поисков на моем пути встретился магазин подарков, там я увидел отличную вещь. Небольшая корзина с синими цветами на высоких стеблях, все сплетено из стекла, фантастически здорово сделано, на цветах сидят белые и фиолетовые попугаи, также стеклянные. Вот это надо купить для нее, причем купить немедленно, сейчас… Потом подвести к витрине, сказать: "Это — ваше". По-моему, удачный ход, пусть и слегка понтярский. Я легко отдал двести долларов, велел оставить свое приобретение на витрине и отправился искать будущую владелицу.

Нашел я ее лишь в конце вечера, случайно. В углу дальнего, безлюдного коридора, прислонившись к двери с табличкой "Только для персонала", она самозабвенно целовалась с другой девицей, запрокидывала ей голову и ладонями стискивала плечи. Их ноги наступали на сваленные у стены коробки, скользили на обрывках картона, давили пустые пластиковые стаканчики. Я прошел мимо девушек, но они меня не заметили.

Вернулся обратно. Снаружи, за зеркальными стеклами, остановились еще машины, оттуда вышла группа гостей. Двое из них, судя по всему, особенно важны. Прочие держатся чуть позади и поодаль, и я вдруг увидел, что один из них — Герасим Линников. Спутники его двигались так стремительно, что Герасим не успел ни поприветствовать меня, ни даже толком удивиться. Их путь лежал в главный зал, где были накрыты столы, но на входе они встретились с другой компанией, как раз покидавшей это место. Серьезные господа приступили к ритуалу приветствий. Линников, как менее значимый, топтался рядом, я тем временем рассматривал его.