Подземный корабль

Да, это был явный Герасим, но сильно изменившийся. Я запомнил его элегантным, циничным и самодостаточным барином. Теперь основатель Клуба традиционных ценностей весь как бы подобрался, черты его лица заострились и сделались заурядными, как лезвие кухонного ножа. Сам он сделался более целенаправленным и беспокойным. Был похож уже не на барина, а на его легавую собаку.

И все-таки мне надо было что-то решать с подарком. Хорошо, пусть эти попугаи поживут у меня дома до более удачного дня, только мне лень и скучно тащить их сегодня с собой. Служительницы в лавочке сказали, что, конечно же, завтра служба доставки привезет покупку в мою квартиру. Я был огорчен, и оттого меня покинула всякая осторожность. Я громко сообщил свой домашний адрес. Мне дали бланк, и я написал его — отчетливо, крупными буквами.

Гости уходили. Я сам совершил последний обход разоренного зала. И вот, обернувшись, увидел, что Герасим Линников, вытянув шею, внимательно разглядывает карточку с моим адресом и, кажется, даже шевелит от удивления губами.

Все чаще теперь я уходил вечерами, иногда их проводил в компании, иногда — один. Повадился заглядывать в модный новый клуб, расположенный в старом московском подвале, который понтовые декораторы предложили считать подземельем индийской крепости. В один из вечеров я направился туда, развлечения ради приземлился за стол к двум молоденьким девушкам, принялся бесцельно за ними ухаживать и поить глинтвейном. По количеству и качеству ума они напоминали цветы, хотелось заказать бутылку воды и полить их — как поливают клумбу. Кругом было накурено и жарко, официанты волокли кальяны, на танцполе тяжело топали. Свалив, наконец, оттуда, на Садовом кольце я изловил себе машину. У водителя над ветровым стеклом болталась картонная лиловая елочка, источавшая аромат самого лучшего технического лимонада. Этот запах раздражал меня, я открыл окно — струи ледяного, влажного воздуха тут же расползлись по салону, обняли меня за уши, затылок и шею.

Потом среди ночи я проснулся, точнее, вышел из сна, как выходят из остановившегося поезда. Было ясно, что наступают какие-то большие неприятности.

Вся действительность вокруг состояла из нечетких серых обрывков. Меня знобило, на горло изнутри словно надели железное кольцо. Сел в кровати, подтянул к себе ноги. Над моей головой простирал крылья прикованный над ложем орел, бронзовый в оригинале, но черный в этой темноте. "Символ императорского величия и военных побед, излюбленное украшение парадных апартаментов в эпоху ампира", — как рассказывал об этой птице каталог. Мне в глаза, как прожектор, светила неподвижная зеленая луна. Убежать от них двоих было нельзя, и я спрятался, завернувшись в одеяло.

И вот пришел белый день. За остаток ночи вирусы надо мной хорошо поработали — весь я словно был распилен на части. Раньше не задумывался о том, что могу заболеть, и вот в жилище нет даже градусника, а между тем было бы интересно узнать — доползла ли температура до тридцати девяти. Я стал собираться с силами, чтобы вынуть себя из кровати, и через пятьдесят минут осуществил свое намерение. Воздух словно состоял из мягких горячих валиков, приходилось пробираться, осторожно их раздвигая. Добрался до кухни, сделал себе горячего чаю, сел за стол и попытался наладить какие-то разумные отношения с окружающим миром. Но мир не шел на компромиссы со мной. Каждое движение было мучительным — при одной смысли, что надо взять со стола ложку и размешать в чае сахар, начинала болеть голова.

Сейчас надо правильно собой распорядиться. Позвонить и вызвать сюда мою маму? Она привезет лекарства и начнет меня лечить. Но в таком состоянии у меня физически не найдется сил изобрести пригодную для использования историю о том, откуда я вдруг взялся в этой квартире. Другой вариант — прямо к подъезду заказать такси, чтобы железная коробка два часа волокла меня через Москву и ее окрестности в милый Электрогорск. Никуда не хочу уезжать. Но, похоже, придется.

Тут новая мысль понемногу стала возникать в моем сознании. Общительный Михаил Федорович с нижнего этажа. Пенсионер, и делать ему, в общем, нечего. Вот для него занятие и полезное, и нетрудное, и увлекательное — помочь соседу. Совершив путешествие в кабинет, я взял лист бумаги (чересчур пафосный, с водяными знаками, серебряным обрезом, но ничего, сойдет) и нацарапал перечень всего, что мне было необходимо. Положенный набор лекарств, а также молоко, мед, какая-нибудь замороженная пища быстрого приготовления, хлеб, вино. Градусник, наконец. Надо будет потом отблагодарить старика. Притащу ему бутылку коньяку и каких-нибудь деликатесов из гастрономического бутика.

Точно рассчитав свои силы, я доковылял два пролета вниз, нажал на кнопку звонка. Сейчас окажется, что какое-нибудь дело вытащило его на улицу… Нет, слышны шаги. Тут же дверь открылась.

— Михаил Федорович, я не очень хорошо себя чувствую, — быстро сообщил я ему, пока он уже звал меня присесть, зайти, поговорить, закусить… В его руки вложил деньги и список того, что надо было купить.