Подземный корабль

— Мужик в плане психики наглухо убитый. Месяца два назад пришел с блондинкой и вылил ей на голову шабли шато де ла Гренуй. Целую бутылку ноль семь, прямо из кейва. А взгляд такой, как будто, блин, стихи при этом сочиняет. Сейчас он сидит пока пришпиленный, но, я думаю, себя еще докажет.

— Да, юморок своеобразный, — согласился повар. — Стой! Она, сука, не туда ползет.

Высунув кончик языка и успокаивая башню взглядом, он обеими ладонями примял и спрессовал ее этажи — так дети на пляже укрепляют цитадели песочных замков. Вручил официанту, тот принес Мариевскому, который, не взглянув, сразу обрушил сооружение вилкой. Адвокат опустил голову, взгляд его сделался совершенно отсутствующим. Но как раз это Славу не тревожило — он давно общался с Мариевским и знал, что именно такое бессмысленное выражение означает у того крайнюю степень сосредоточенности.

— …А потом он предложил двоюродного брата или сестру жены? — сказал адвокат, прерывая рассказ Морохова.

— В моем случае — сына, — ответил Мстислав Романович. — Сын весной окончил институт, отец решил, что пусть у него сразу будет нормальный бизнес…

— Напомни еще раз твою ситуацию, — попросил адвокат. — Что у тебя со всякими формальными обстоятельствами?

— Значит, смотри. По документам, владельцем моего холдинга является некая компания, которая зарегистрирована на острове Мэн. Она записана на мужика — я его в глаза никогда не видел. Но есть гарантия, что до него наша прокуратура, да не только она, даже ЦРУ и Моссад ни при каких условиях не доберутся. Ну и он сам в Москву не приедет и не скажет: “Здравствуйте, вот он я!” У меня есть один приятель, который любит рискованные бизнесы. Он часто ездит по Средней Азии и при случае у всяких местных оборванцев покупает их паспорта. Одну такую ксиву я у него потом перекупил, на нее и зарегистрировал фирму. То есть формальный владелец моего холдинга — какой-то бородатый чувак, который в горах пашет землю, а может быть, и убили его давно…

Их столик был у самого окна. Вдруг вечерняя тьма принесла целую стаю монахинь в черных одеждах. Они медленно двигались мимо, размахивая руками. Только стекло мешало протянуть руку и коснуться этих фигур. Одна из них на ходу повернула голову и медленно посмотрела внутрь зала. В ее взгляде Мстислав Романович ожидал увидеть осуждение или же любопытство. Но она смотрела на него, не видя. Люди в ресторане интересовали ее не больше, чем голуби на бульваре.

Потом пошли обычные прохожие, но вот их сменила новая группа женщин в платках и длинных, до пят, юбках. Все они были немолодые, уже чуть прибитые жизнью к земле, среди них выделялась худая, длинная девушка в очках, голова ее была повязана косынкой, небольшой рюкзак болтался на спине.

— Смотри, опять богомолки, — сказал Морохов. — Откуда столько?

— В Москву привезли мощи праведного Филарета Смоленского, — ответил Валерий. — Паломники идут с визитом в храм Христа Спасителя. Моя сестра с мужем отстояли шесть часов. Ты оторвался, Слава, от новостей Москвы.

Разговор прервался оттого, что пришли убирать посуду. Мариевский сделал короткое движение локтем и задел официанта по руке. С одного из блюд упала вилка, вырвав кусок недоеденного тартара из тунца, она лежала на полу, как улика, свидетельствующая об убийстве. Мариевский отвернулся, но во взгляде его блеснула тень удовольствия. С увлечением он продолжил рассуждать:

— Давай решать, что в такой ситуации ты можешь сделать с твоим бойким чиновником. Алгоритм такой — или договариваться с ним на приемлемых условиях, или воевать. Я уже понимаю, что ты склоняешься в сторону войны. Предположим, в прокуратуре начнут им заниматься, но это — сотка, и то, если твоя фактура. Следующая точка ветвления — есть в его жизни криминал или нет. Если нет, то его надо создать, и вообще поиграть вариантами, но при этом цена возрастет многократно. Тогда он возвращается немного охреневший, но работать с тобой уже категорически не хочет…

Еще поговорили. Мариевский слушал очень внимательно, иногда задавая вопросы.

— Как я понимаю, расстались вы друзьями. Он никаких жестких ответных действий от тебя не ожидает.

— Кажется, да. И ведет себя абсолютно уверенно. Когда принесли счет на восемьсот с чем-то евро, он не потрудился хотя бы для приличия потянуться за бумажником.

— Да, да, — подтвердил Мариевский. — Самоуверенность губит людей. Вот и тебя, Слава, она обязательно погубит.

Два кротких предмета стояли на деревянной подставке — керамические сосуды для уксуса и масла. Адвокат все никак не мог наладить с ними отношения: передвигал то дальше, то ближе, как будто это были важные фигуры в шахматной игре.

— Это называется синдромом навязчивого состояния, — объяснил он спокойно. И спросил: — Ты с водителем ездишь? Ни при каком раскладе не садись за руль сам. Бросят тебе бомжа под колеса — получишь десятку. Ты не Ходорковский, никто не сможет сказать, что это — политическое дело.

— Политический наезд, — сказал Морохов.