Поджигатель

Тимофей и Джина пришли на ужин к Ребровым в четыре тридцать. Когда сыщик вошёл в дверь, его нос мгновенно наполнился запахом жаркого. О да, он определенно понимал ценность неизменных вещей.

— О, хорошо, что ты здесь, — сказала тётя Вика, войдя в гостиную, как только за Тимофеем закрылась дверь. — Марат сказал, что связался с тобой, но так и не сообщил, приедешь ли ты.

— Я же говорил, что приедет, — сказал дядя Марат, не вставая с коричневого кожаного кресла, в котором он смотрел очередной футбольный матч.

— Тебе нужна помощь, тётя Вика?

— Нет, у нас с Таней всё под контролем. Садись и смотри игру с дядей Маратом, но помни, что я не буду греть ужин трижды ради футбола, — сказала хозяйка дома, кивнув в сторону телевизора. — Планируйте выключить его, когда еда будет готова, а то будете есть холодную.

Когда она вернулась на кухню, Тимофей сел в кресло, положив книгу, которую тётя Вика оставила на столе между ними.

— Она когда-нибудь задерживала ужин из-за игры?

— Насколько я помню, нет. Хотя однажды к нам приехала куча народу, и мы ужинали в гостиной перед телевизором, потому что шёл чемпионат мира по футболу. Единственный раз на моей памяти такое было.

— Тётя Вика любит за твой «Зенит».

— Конечно, любит. И они разочаровали её больше, чем я.

Тимофей посмотрел на дядю Марата.

— Я понимаю про «Зенит», но не про тебя.

— Тимофей, я женат на этой женщине уже больше сорока лет. Неужели ты думаешь, что за это время не совершил несколько серьёзных глупостей? Провёл не одну ночь на диване или был вынужден идти к Розе, умоляя Вику простить меня и вернуться домой?

— Ты всегда кажешься мне счастливым и влюблённым.

— Мы всегда влюблены, но это не имеет ничего общего со счастьем. В основном счастливы, конечно. А всегда ли? Любой, кто говорит, что это так, лжёт.

— Я думал, в этом и есть смысл быть с кем-то. Делать их счастливыми.

— И ты не думаешь, что сможешь, не так ли?

— Конечно, я… — Тимофей остановился. Он чуть не сказал «не могу». Слово, мысль были автоматическими, но когда он собирался произнести их вслух, также услышал — и почувствовал — что это неправда.

— Не уверен. Если бы ты спросил меня неделю назад, я бы сказал, что ничего не знаю о счастье или о том, что нужно другому человеку, но последние несколько дней превзошли все мои ожидания. И это касается не только Ирины. Это и ты, и тётя Вика, и то, что я снова увидела Андрея. Даже возможность поговорить с Равилем и пообщаться с волонтёрами.

— Ты повзрослела.

— Наверное, да.

«Тридцать один год — не слишком поздно, верно?»

— И ты снова влюблён в Ирину.

Тимофей на секунду задумался, прежде чем сказать: «Да». Отрицать это было незачем. Дядя Марат всё равно ему не поверит.

— Хотя, может, это и не «снова». Не думаю, что я когда-нибудь останавливался.

— Это более вероятно. Что ты собираешься делать?

— Не совсем уверен. Во-первых, должен найти способ сказать ей об этом и надеяться, что она чувствует то же самое.

— Ты знаешь, что она чувствует. Что потом?

— А потом я придумаю, как открыть филиал «Особого мнения» в этом регионе, чтобы я мог остаться здесь и быть с ней.

Слова вырвались сами собой. Он не знал, когда принял решение, но как только произнёс его, понял, что это правда.

Глава 62

— Не собираешься предложить ей переехать к тебе?

Тимофей покачал головой и рассказал дяде Марату об идее Ирины о собственной студии.

— Я не буду лишать её ни этого, ни друзей, которые у неё есть. У нас обоих здесь есть семья.

Глаза дяди Марата наполнились слезами.

— Не говори ничего тёте Вике, хорошо? Я не знаю, как всё это будет работать и что для этого потребуется. Насколько я знаю, моя фирма не будет готова к расширению, а я буду лопать мороженое Андрея и не смогу отыскать преступника.

— Если это твой выбор, а не возвращение в одиночестве, то, думаю, у тебя всё будет хорошо.

Тимофей надеялся на это. Оставалась ещё проблема Баркова и уверенности в том, что он не будет вмешиваться в их с Ириной отношения, а также в отношения других людей, о которых Тимофей заботился. Не говоря уже о том, как они будут справляться с его посттравматическим стрессовым расстройством. Но он знал, чего хочет, и был полон решимости добиться этого.

Ужин был шумным, весёлым и сытным. Сыщик не мог дождаться, когда к нему присоединится Ирина. Взглянув на часы, Тимофей увидел, что уже почти семь. Он ожидал, что Ирина вернётся меньше чем через час. Он мог бы добраться до дома раньше неё, подготовить «сцену» и сказать, что любит её и хочет жить с ней. Был почти уверен, что она испытывает к нему те же чувства, но не мог побороть неуверенность в себе.

Что, если она подумает, будто они торопятся? Или после её развода прошло слишком мало времени.

Он подождёт.

На этот раз не станет уезжать и вычёркивать себя из ею жизни. Если ей нужно время, даст его. Если ей понадобится пространство, и с этим проблем не будет. Чёрт возьми, они могли бы продолжать встречаться, если бы она захотела. Пока они были вместе, ничто иное не имело значения.

***

Ирина садилась в машину отца, когда получила сообщение от Кати. «