Поединок с собой

— Но это ведь нельзя рассказать… ничего словами не объяснишь… — Луиза не отнимала руки. — Он ходил всегда один, у него были такие удивительные глаза, будто он жил в каком-то другом мире, гораздо более прекрасном, чем этот. Он казался сильным, необыкновенным… Потом я узнала, кто он. Приехал мой родственник, врач, говорил о нем с таким восторгом и преклонением. Меня познакомили с Анри, он заинтересовался мной, и я была польщена. Мы ходили вместе по берегу моря… Был такой странный и чудесный закат после сильной грозы, весь темно-фиолетовый и багровый, и на горизонте еще вспыхивали беззвучные бледные молнии… Песок был сырой, мы шли, и за нами оставался четкий двойной след. Анри сказал мне, что он одинок, что жена его оставила, вышла замуж за его друга… А я тоже чувствовала себя такой одинокой и несчастной после гибели Фернана… И вот… ну, понимаете, мне казалось тогда, что Анри меня любит, по-настоящему…

— Я понимаю, — сказал Раймон, гладя ее пальцы. — Бедная девочка, жизнь обошлась с вами не очень-то ласково.

Глаза Луизы заблестели от слез, она отвернулась.

— Мне впервые за долгие месяцы, даже годы кажется, что снова светит солнце… нет, не тот зловеще-прекрасный закат над морем, а тихое и ясное утреннее солнце… — Голос ее прервался.

— Луиза, милая, не плачьте. — Раймон притянул ее к себе, поцеловал горячий лоб, шелковистые спутанные волосы. — Все наладится, вот увидите…

Они сидели не шевелясь. Голова Луизы лежала на плече у Раймона, он вдыхал запах ее волос, светящихся в луче солнца, и чувствовал, что этот нежный горьковатый запах опьяняет его. «Однако это же нелепо, — вдруг трезво подумал он. — Прийти с таким сложным поручением, в такой необычайный дом… и вдруг влюбиться в чужую жену… Нет, это просто сумасшествие!» Он мягко отстранился.

— Вам надо отдохнуть, Луиза, — сказал он. — Кто знает, что ждет вас завтра или даже сегодня. Надо набраться сил.

— Конечно, вы правы… — Луиза, закрыв глаза, откинулась на подушку. — Мне кажется иногда, что лучше всего было бы умереть… тогда можно ни о чем не думать, ничего не желать… Ведь бывают же люди, которым не суждено счастье…

Она говорила это, не жалуясь, спокойным, усталым голосом. «Как она действительно измучилась, бедняжка! — подумал Раймон. Он нерешительно гладил руку Луизы. — Черт возьми, как все это сложно… Хотел бы я знать, чем кончится эта проклятая история с чудовищами… Впрочем, дело не в чудовищах… Луиза — очаровательное создание, такая милая, чистая, романтичная, так мечтает о любви… и, конечно, заслуживает настоящей любви… Но как быть?»

Профессор Лоран долго смотрел в зеркало. Потом, не говоря ни слова, отдал зеркало Альберу и лег, закрыв глаза. Сначала лицо его слегка подергивалось, потом нервная дрожь утихла, и Альберу показалось, что профессор спит. Однако вскоре он приоткрыл глаза.

— Вы здесь, Дюкло?.. Скажите, вы сразу узнали меня, когда я вас окликнул из-за калитки?

— Сразу, конечно, — соврал Альбер: он не был уверен, что узнал бы профессора, если б заранее не выяснил, что это его дом.

— Да… вы не поверите, я в первый раз увидел себя… за два с лишним года… Конечно, Сиаль-5 нельзя рекомендовать для постоянного употребления, — неожиданно деловым тоном произнес он. — А впрочем, дело не только в этом препарате… Сумасшедшая жизнь, Дюкло! Что за сумасшедшая жизнь! Неужели вот так я и умру, не закончив работы… среди этих странных созданий, полулюдей, полумеханизмов? Я ведь до сих пор не привык… Иногда утром открою глаза — и кажется, что ты еще не проснулся, что все это только неотвязный кошмар.

— Я вполне понимаю это чувство, — сказал Альбер, невольно оглядываясь. — Ведь вы создали то, что другим может только во сне присниться.