Поединок с собой

— Да, конечно, но какой ценой! По-видимому, я заплатил минимум вчетверо за каждый год, проведенный здесь… Дорогое удовольствие! Все равно что самого себя сослать в ртутные рудники… В окопах, по колено в воде, было лучше… были товарищи, хорошие ребята, было открытое небо над головой, и если тебе угрожала смерть, то это была честная смерть в бою, такая же, как для всех, кто с тобой… В 1942 году, в маки, я с тремя товарищами пошел ставить мины на железную дорогу, и мы попались. Нас здорово исколотили, потом заперли в сарае. Наутро нас должны были допрашивать уже «по-настоящему»: приедет следователь гестапо… Мы лежали избитые, связанные, ждали пыток и смерти. Но перед рассветом товарищи напали на деревню, разгромили жандармерию и освободили нас. Шамфор прикладом автомата сбил замок с двери сарая… Но и это была человеческая жизнь, среди людей, среди друзей… А тут? Ведь я отказался от жизни гораздо более прочно и последовательно, чем монах-затворник: от всего, что составляет человеческую жизнь, оставил себе только познание и творчество, только сумасшедшие, жадные, слепые поиски, только бесконечное напряжение, нечеловеческий труд… и во имя чего? Вот теперь Шамфор высмеивает меня как мальчишку, и, может быть, он прав, потому что такие страшные годы вдали от жизни не проходят даром, можно незаметно для себя потерять какие-то частицы души, утратить широту мысли… А как вы считаете, Дюкло, кто прав — Шамфор или я?

— Пока не знаю, — сказал Альбер, мучительно краснея. — Право, я еще не разобрался в этом вопросе… Да и что вам мое мнение, профессор, я ведь фактически невежда, я перезабыл за эти годы даже то, что знал в университете…

— А что вы делали все эти годы, собственно?

— Иногда искал работу, иногда работал. Кем приходилось. Конторщиком, грузчиком, лифтером, расклейщиком афиш… Последние три месяца мы с Роже Леруа работали в прачечной. Потом месяц были без работы. И вот попали к вам…

— Невесело… — сказал профессор Лоран. — И все-таки вы сохранили молодость и здоровье, и у вас все впереди… Сколько вам лет, Дюкло?.. Двадцать семь? Ну, вот видите…

Появился Роже с подносом, уставленным тарелками.

— Это — профессору, — сказал он. — А ты, Альбер, шагай вниз, будем обедать на кухне.

— Идите, — сказал профессор Лоран. — Пока все спокойно. Да и Мишель тут.

— Садись. — Роже придвинул табуретку к чисто выскобленному дощатому столу. — Сейчас придет этот красавчик, он кормит Луизу. Ты пока ешь.

Раймон вскоре явился с пустыми тарелками. Некоторое время все молча уплетали обед. Альбер управился скорее других, потому что начал раньше. Роже налил ему черного кофе.

— Ты вот что, — сказал он, — допивай кофе побыстрей да хоть немного растолкуй нам, что происходит наверху.

— Ну, право, ребята, я мало что могу объяснить, — заговорил Альбер. — Ведь профессор Лоран настолько обогнал современную науку, что это кажется фантастикой. Как об этом говорить?

— Валяй, валяй, не мямли! — поощрил его Роже, доедая бифштекс.

— Ну, я думаю, вам не очень интересно знать, какими путями шел профессор Лоран. Да я все равно ничего пока об этом и не знаю. Но результат ясен: ему удалось искусственным путем, в лаборатории, вырастить человеческий мозг, некоторые органы и даже целиком человека — я говорю о Поле.

— А остальные, значит, не целиком люди? — спросил Роже.

— Да, не целиком. У всех у них — живой мозг. Видали, у них трубки у шеи? Они ведут к нагруднику, наполненному питательной средой. Если плотно зажать трубку, наступает потеря сознания, а потом и смерть, если долго держать. Поэтому профессор Лоран и рекомендует, если начнется какая-нибудь вспышка, прежде всего стараться зажать трубку, а потом сделать укол, ввести наркотик. Потом у них — пластмассовый скелет; у Франсуа на этот скелет удалось нарастить мышцы — и даже очень сильные — и кожу. У Мишеля, кроме мозга, все искусственное, даже сердце и легкие, даже лицо. Все — протезы на биоэлектрическом управлении…

— Что такое биоэлектрическое управление? — спросил внимательно слушавший Раймон.

— Это управление при помощи биотоков мозга. Ну, понимаете, для того, чтоб, допустим, поднять вилку, наш мозг отдает мышцам соответствующий приказ, и они приходят в движение.

Роже взял со стола вилку и недоверчиво поглядел на свою руку. Альбер улыбнулся: