Поединок с собой

— Чего вы напустились на Мишеля? — усмехаясь, сказал профессор Лоран. — Если даже все то, что вы говорите, святая истина, это еще не порочит всего замысла. Ведь это же только первые шаги — и в каких условиях!

— А у меня не первые шаги, что ли? — возмутился Шамфор. — Будьте справедливы, Лоран! И смотрите истине в глаза — дело не только в условиях!

— Может быть, и не только в условиях. Я мог допустить даже самые грубые просчеты. И все-таки вы не правы. Электронная кибернетика не решит всех вопросов. Человек должен сам совершенствоваться, иначе ему будет трудно жить в том мире сверхскоростей и чудовищной энергии, который он сам создает.

— Ну, это, конечно, правильно, — сказал Шамфор, вздохнув. — Человеку уже сейчас становится трудновато. Но и тут почти всегда выручат роботы, даже не такие, как Сократ, а обычные, более примитивные. Я вовсе не сторонник тех, кто считает, что идеал — это полное устранение человека из производства. Но мы ведь живем на заре электроники, помните! Мы еще плохо представляем себе, какую роль она будет играть в нашей жизни, как она облегчит и упростит очень и очень многое. В том числе и вашу задачу.

— Разумеется! — насмешливо сказал Лоран. — И мою задачу! Биологи и физиологи должны ждать, пока ее величество физика не разрешит им: «Вот теперь, ребятки, еще один шаг вперед. Но не больше».

— Да бросьте вы, Лоран! Какой смысл считать, кто раньше, кто позже, когда успех одного все равно зависит от других, идущих с ним рядом. Мы пока не знаем, какие физические явления лежат в основе работы мозга. Пока! А когда узнаем, вы сможете проделывать свои эксперименты с электродами не на ощупь, не вслепую, как сейчас. И смешно обижаться, честное слово! Не обижаются же физиологи на физиков за то, что они изучили законы преломления света в линзах и этим помогли понять устройство глаза!

— Вы скажите вот что: нужно человеку переделывать самого себя или не нужно?

— Нужно. Только я думаю, что по-настоящему такая переделка будет возможна лишь при другом общественном устройстве. Без войн и эксплуатации.

— Шамфор, что это с вами! — Профессор Лоран смотрел на него с искренним изумлением. — Вы просто помешались на политике.

— А вы — на политической слепоте! — Шамфор вскочил. — Знаете, Лоран, я пойду, а то мы поссоримся! Мне и пора, кстати.

— Ну, сядьте! — Профессор Лоран встал, положил ему руки на плечи. — Нельзя же нам так расставаться. Не будем говорить о политике, вот и все. Разве мы что-нибудь понимаем в цивилизации, которую сами создали?

— Если уж не говорить о политике, так не говорить, — проворчал Шамфор, садясь. — Можете быть уверены, что в ваших рассуждениях нет ни капли оригинальности. Вы повторяете чужие слова и прикрываетесь ими от действительности.

— Ну, пусть будет так! — согласился профессор Лоран. — Пусть будет по-вашему, Шамфор. Если б вы только знали, до чего мне все это безразлично! Чужие слова… мои слова… мне сейчас просто не до этого, доймите, чудак! Скажите мне лучше вот что: почему вы отрицаете мой путь? Ведь, по существу, вы его осуждаете? С самого начала было так, еще когда мы работали с Сент-Ивом.

— Ваше дело было переубедить меня и всех скептиков! — пожав плечами, сказал Шамфор. — Но вы этого не сделали, а только окончательно запутали все дело. Представьте, например, что геолог отправился в Гималаи искать какое-то ценнейшее месторождение. Он долго бродил в опасных и совершенно неисследованных местах, истратил массу сил и в конце концов поймал живого снежного человека… Сенсация! Все потрясены! Ну, а как же все-таки с ценнейшим месторождением? Да по-прежнему! Этот геолог так ничего и не узнал: он увлекся погоней за снежным человеком.