Поединок (СИ)

Все четверо расположились у стола, налили чаю, и капитаны завели какой-то мудреный разговор. Ренджи не понимал в нем ни слова и только, пользуясь тем, что никто не обращает на него внимания, уплетал сладости с тарелки, которую предусмотрительно подвинул поближе. Впрочем, он заметил, что Рукия тоже сидит молча. Видимо, тоже ничего не понимает.

Потом, когда закончилась эта тягомотина, и гости вышли за дверь, Ренджи недовольно проворчал:

– Ну ладно, повезло хотя бы в том, что капитан не рассердился. Но зачем это все было нужно?

Хаями, только что совершенно расслабленный, враз посерьезнел.

– Ренджи, – произнес он тоном приказа. – Надо!

***

Так и повелось. Не каждый раз, но достаточно часто Хаями буквально силой тащил Ренджи в дом капитана. Поначалу Абарай пытался сопротивляться. Это было чертовски скучно, все равно он не имел возможности вставить ни слова. Ладно, Рукия, ей просто хочется побыть вместе с Хаями (хотя они и так весь день вместе, куда уж больше-то?), но Ренджи решительно незачем было там находиться.

Однако ближе к концу зимы Ренджи вдруг обнаружил, что понимает все больше и больше в разговорах капитанов. Дело в том, что примерно в то же время, когда Хаями начал таскать Абарая на эти посиделки, он принялся подсовывать лейтенанту заумную философскую литературу. Эти тексты были особенно сложны для Ренджи, порой приходилось по несколько раз прочитывать фразу, чтобы ее понять. Но просто пробежать глазами книгу, не вникая в содержание, Абарай не мог: его строгий экзаменатор, Хаями, не успокаивался, пока не убеждался, что Ренджи понял прочитанное.

Ренджи по-прежнему не верил в эту затею с книгами. Сколько раз он порывался сказать Хаями, что намерен бросить это дело! Но потом капитан в очередной раз размазывал его в лепешку, и Абарай передумывал. А вдруг и правда метод Хаями чем-то сможет помочь. К тому же, Ренджи начал замечать, что все чаще им с капитаном приходится отправляться в госпиталь вдвоем. У Кучики регулярно после тренировок обнаруживались то какие-то раны на руках, то ожоги от кидо. «Мне это кажется, или мне действительно удается его достать все чаще?» – не веря себе, размышлял Ренджи. Еще и поэтому он не переставал возиться с книжками.

В один из таких зимних вечеров произошел совсем уж дикий случай. Собственно, диким он показался только самому Абараю. Капитаны, как обычно, увлеклись очередным философским спором, Рукия, как всегда, помалкивала и только косилась на них с едва заметной насмешкой: как, мол, вам не надоедает вся эта чушь. А Ренджи, сам себе поражаясь, прислушивался к беседе, с ужасом осознавая, что понимает, о чем идет речь. Разговор зашел о том случае, когда занпакто Рукии сумел материализоваться, чтобы позвать их на помощь, и капитаны теперь рассуждали, значит ли это, что Рукия уже способна достичь банкая. Бьякуя полагал, что нет.

– Мы не можем отрицать, что занпакто обладает собственной волей, – говорил он. – Известны случаи, когда занпакто совершают вполне самостоятельные поступки. Я готов настаивать на этом, несмотря на то, что подобное утверждение противоречит теории, изложенной в книге Масукавы. Хотя он известный ученый, но все же лишь теоретик, изучивший множество занпакто, при этом, насколько мне известно, так и не узнавший имя своего. Я же, как практик, склоняюсь к обратной точке зрения.

– Но синигами и занпакто – две части одного целого, – возражал Хаями. – Мы не можем рассматривать их по отдельности, ведь это единая система. Тот случай, чтобы занпакто совершал поступки, на которые потенциально не способен его носитель, не представляется мне возможным.

– А вот Кавада писал, что у занпакто есть собственный долг, – вдруг неожиданно для самого себя робко вставил Ренджи. – И он заключается в том, чтобы беречь своего хозяина.

Все головы повернулись к Абараю. Рукия уставилась на него с таким откровенным ужасом, словно у него вдруг рога отросли. Капитан тоже растерянно заморгал. Казалось, он силится сообразить, кто этот человек, и что он тут делает. Только Хаями едва заметно усмехнулся и одобрительно кивнул.

– Ренджи, извини, – с подчеркнутой вежливостью проговорил Кучики. – Кажется, я не вполне расслышал, что ты сказал. Ты не мог бы повторить?

Абарай насупился и ничего не ответил. Он и сам не мог понять, что его дернуло за язык.

– Ренджи просто напомнил нам о мнении известного философа, о котором мы с тобой почему-то забыли, – вступился за лейтенанта Хаями. Вот уж кто выглядел чрезвычайно довольным!

Теперь Кучики принялся изучать взглядом Хаями. Изучал долго, наверное, целую минуту. Потом спросил:

– Так это ты подсовываешь моему лейтенанту философскую литературу?

– Разумеется, – улыбался тот. – Мы с ним уже довольно давно занимаемся по книгам из твоей библиотеки.

Бьякуя снова перевел задумчивый взгляд на Ренджи.

– Выходит, это ты от меня книжки прятал? Я-то думал…

– А вы думали, саке? – Абарай рассмеялся. – Значит, вы все-таки замечали? Удивительно, что так и не проверили.

– Просто ни разу не смог разглядеть, что там у тебя. Хорош бы я был, если бы полез проверять… а там книги!

***