Поехали (сборник)

И задумывался... Тогда я лбом его любовался... Ах, какой у Васьки был лоб!! Какой лоб!!! Собственно, не лоб, потому что лба не было видно, а прическа на лбу... Удивительная прическа... Каким-то таким кандибобером она спускалась на лоб, волосок к волоску, потом загибалась, и бежала на висок, и терялась уже там на небольшой Васькиной голове... Но вот этот бег Васькиной прически, ее порядочек на лбу, ее "барашки" на конце волос -- все это было прекрасно и художественно закрывало маленький Васькин лоб... Подобные прически делаются только так: смачивают волосы, старательно те волосы на лоб зачесывают, а потом ладонью левой руки прижимают их ко лбу. Потом свободным движением гребешка (зубцы стоймя!) в правой руке обводят полукругом эти волосы к виску... Только тогда получается такая прическа... Иначе нет... И то не у всех она получится... А у Васьки она получалась всегда и была лучшая, какую мне когда-либо приходилось видеть... Вот какой был Васька!.. Вот какая была его прическа... Потому и нравился мне Васька... Три года его не видел... Начинал уже даже забывать... Но не сходятся, как говорят, только гора с горой.

Лежал это я как-то в городском парке на зеленой траве вверх спиной и внимательно смотрел, как между кустиками одна букашка другой головку отгрызает...

Смотрел я на это и думал думу горькую: "Почему одна букашка другой букашке голову откусывает? И почему именно голову?.." -- как вдруг кто-то сзади хлоп меня дубинкой. Глядь -- Васька!..

-- Да воскреснет?! Васька?!

-- Я!

-- Откуда? И почему тут? И почему в таком виде?

А Васька стоит передо мной, костюм на нем новый, темно-зеленый, на ногах "джими", а на левой руке перчатка замшевая...

И курит Васька "Яву". А прическа?! Еще лучше, чем была тогда!..

Пышная-пышная и не водою, видно, смочена, а не иначе как маслом...

-- Да откуда же ты взялся, Васька? И что ты теперь делаешь? Да ты, Васька, денди?

-- Спрашуешь? Живу, брат, как никогда не жил... И манеты пока вот, и работа, и нетрудная, и интересная... С любви живу...

-- Женился?

-- Смеешься, штобы я женился?! Не со своей любви, а с чужой...

-- Не понимаю!

-- Фраер ты, как я вижу, и до сих пор... Другие любят, а я живу...

-- Тебя любят?

-- И какой же ты непонятный... И не меня любят, а сами любят, а я живу...

-- Как это?

-- Ну, слушай! Тольки "ша"! Тебе одному расскажу... И штобы никакой конкуренции, потому я теперь строгой... В парке тут друг друга любять... Понимаешь?

-- Не очень понимаю...

-- Эх, ты! Вот ты сидишь у парке... И смотришь... Вот подходить трынвай... Идуть у парк парочки... Гулять вроде... Ты смотришь, какие такие в них намерения. Тут нужен нюх... Я уже нюх етой имею... Меня уже не обдуришь... Вот парочка в боковую аллею: и друг к другу очень близко... Я вроде без унимания за ними... И украдкой наблюдаю -- где сядуть... Вот приметил, где сели... Сразу не ходи... Минут так через десять -- пятнадцать на то самое место гуляешь. Гуляешь и натыкаешься... А они как раз целуются. Сразу до них...

-- А-а-а! Так вот какое безобразие?! И в обчественном месте?! Да как вам не стыдно?! Тут люди ходять, свежим воздухом, можно сказать, дышуть?! Вот какая, можно сказать, нравствинность?! Идем! Идем в контору!.. Прытокол надо составить! Пожалуйте!"

Ну, тут они, конечно, в смущении:

-- Но, товарищ, да что вы?! Да мы ничего?!

А я им:

-- Какой я вам товарищ, когда вы такие безнравствинные? Идем в контору!..

Здесь надо строгий характер выдержать...

Ну, тут они, разумеется, просят:

-- Да неудобно... Да...

-- А делать это удобно?! Идем! Идем...

-- Да гражданин...

Тут уже можно немного ослабить:

-- Можно, положим, и тут оштраховать... Квитанции со мною... Штраху десять рублей заплатите, квитанцию получите... И чтоб етого больше я не видел!

Чаще всего дают, потому что выбираешь подходящих... Берешь десятку и пишешь квитанцию... Квитанций я накупил... Пишешь: "Получено за безобразие у парке десять рублей!.."

-- Фамилие?

-- Да не надо фамилии...

-- Как не надо?.. Мине, говорю, для отчета надо...

На понт беру...

-- Да вы, -- просят, -- что-нибудь напишите там...

-- Ну, я вас жалею... Напишу какое-нибудь фамилие. Получайте, -говорю, -- квитанцию... И чтоб етого больше, -- говорю, -- не было! Идите!..

Они -- ходу... А я себе гуляю дальше...

Так за день, смотришь, до пяти червяков и наштрафуешь... Живется, как видишь, неплохо... И опять-таки и работа нравствинная...

Васька встал и пристально куда-то засмотрелся...

-- Ну, будь! Клюнуло, кажется... Беспокойная работа! Прощай!

И побежал Васька... А я смотрел ему вслед и думал: "Вот тебе и Васька! Моралист, сукин кот!"

1926 ______________________________________________________________________

Певец печали нашей

Этого "певца печали нашей" можно почти ежедневно увидеть и услышать в пригородных наших поездах.

Я его слушал совсем недавно (три дня тому назад) на перегоне между Змеевом и Харьковом по Донецкой железной дороге.

Очень жалостливые песни поет он перед пассажирами, чтобы затем, закончив петь, протянуть руку и еще более жалостливо произнести:

-- Обратите, граждане, внимание на мое бедственное положение.