ПОЭМА О СКРЫТОМ СМЫСЛЕ

Джалаладдин Руми не дал названия своему сочинению. В Прозаических предисловиях, предваряющих 1-ю и 3-ю книги поэмы (с. 1, стк. 1 и 2, с 2, стк. 17 соответственно), а также во многих местах в тексте она именуется «Китаб ал-маснави» («Книга парнорифмующихся строк», «Книга двустиший») либо просто «Маснави». Такое безличное название ничего не говорило о теме или содержании произведения. Но еще при жизни‘поэта широко распространилось (а затем и закрепилось навсегда) другое название — «Маснави-йи ма’нави» («Двустишия о сокрытом смысле» либо «Поэма о сокрытом смысле»), которое, следует признать, весьма точно отражало цель автора: пояснение теории и практики доктрины мистического монизма, как он себе ее представлял и понимал. Возможно, что поводом для этого названия послужили слова самого Руми в предисловиях к 3-й и 6-й книгам (с. 1, стк. 2—3 и с. 1, стк. 2—3): ...маснави ва байан-и ма'нави — «поэма и пояснение сокрытого смысла», а также строка из начала 6-й книги, (с. 3, стк. 1): маснави-ра ма'нави бини ва бас — «узришь ты сокрытый смысл в двустишиях, и достаточно».

Вступление. Песнь свирели

Согласно персидской литературной традиции, 18 первых бейтов (двустиший) Вступления положили начало работы Руми над поэмой. Согласно той же традиции, оно часто рассматривалось как самостоятельное произведение и называлось «Най-наме» («Книга о свирели»). Вполне вероятно, что Вступление было написано уже после завершения первой тетради. Популярность его была велика, оно вызвало значительное число подражаний, «ответов» и комментариев. Последние писались большей частью на первые четыре строки, и только в персидской литературе их насчитывается более двух десятков.

Я со своим стволом разлучена.— В оригинале: «С той поры как меня, срезав, разлучили с зарослями камыша», т. е. имеется в виду камышовая свирель. Она служит здесь символом души совершенного мистика, которая стенает и жалуется на боль и тоску разлуки с всеобщей Душой ( — тростниковые заросли) и пречистым бытием, частью которого она была в предвечности.

Хоть не постичь вам моего страданья: //Душа чужая — тайна для познанья. /(Плоть наша от души отделена, //Меж ними пелена, она темни.— Совершенный человек (святой, пророк), по суфийским представлениям, является странником в миру; он, однако, не может поделиться своими печалями и радостями ни с кем, за исключением себе подобных, никому не открывает дарованного ему .свыше мистического знания. Свирель — символ его духа; хотя дух и составляет некое единство с телом, но он невидим; точно так же подлинный смысл его слов, воспринимаемых органами слуха обычного человека, недоступен последнему, так как тот воспринимает лишь внешнее, а суть от него скрыта.

Любовью движим, и Муса из дали // Принес и грешным людям дал скрижали.— В оригинале: «Любовь вдохновила гору Синай, она захмелела от нее, а Муса упал в обморок». Ср. Коран, VII, 139: «..А когда открылся его Господь горе, Он обратил ее в прах, и пал Муса пораженным».

Влюбленный — прах, но излучает свет //Невидимый любви его предмет.— Точнее, «Влюбленный во прахе, возлюбленная — абсолют»; влюбленный должен ради любви к ней (т. е. ради слияния с ней) отдать все, в том числе и жизнь; но он полагает себя живым, и это мнение его является той завесой, которая мешает ему узреть предмет любви, т. е. единственно сущую Реальность. Когда он осознает, что он триедин (влюбленный, предмет любви и сама любовь), он станет совершенным и познавшим мистиком. Однако не всякий мистик может сподобиться любви свыше, любовь к себе бог вкладывает в сердце избранного.

Для истины иного нет зерцала — //Лишь сердце, что любовью воспылало,— Т. е. любовь побуждает рассказать о сокровенных тайнах, что были ему открыты и отразились в его чистом сердце, как в зеркале. Неспособность сердца отразить атрибуты божества обусловлена его загрязненностью: ржавчиной грехов, мирскими наслаждениями, самолюбованием и т. п. Зеркало сердца следует очищать при помощи постоянного упоминания (зикр) имени божьего, непременно под руководством опытного наставника.