Поэмы. Драмы

Поэт

Нет! Решено: для вас я не пишу.

Юлия

А почему? уведомить прошу.

Поэт

Писать для именин — какое униженье!

Юлия

Не чванься, сделай одолженье!

Так, был бы посрамлен твой дар,
Когда бы для спесивых бар,
Для покровителей бездушных,
Ты мог войти в восторг и жар,
Мог звать камен глухих и непослушных;
Тебя бы первая бранила я;
Но мы, сударь, твоя семья...

(После некоторого молчания.)

Живешь ты в обществе существ воздушных;

«Вокруг меня, — так нам рассказываешь ты, —
Кружатся, пляшут резвые мечты...»
Бьюсь об заклад: твои сильфиды, сильфы, феи
Племянниц наших не милее!
Они, конечно, не чужие нам...
Что нужды? справедливость им отдам;
И ты...

Поэт

Сестрица, ты смешна с своим пристрастьем!

Не спорю: говори про них с участьем;
Положим, пусть они пригожи и добры:
Нельзя же не любить детей своей сестры!
Но кроме шуток,
Как сельских девушек, взращенных среди уток,
Гусей и кур, теляток и коров,
Равнять с блестящими духами,
Которые, носясь над облаками,
Пьют запах и вкушают пыль цветов?
Возьми, раскрой Шекспира...

Юлия

Он кстати целую нам лекцию прочтет!

Поэт

Из зарь, из радуг, из зефира

Поэт-волшебник им златую ризу тчет!
Велит — в мерцании прозрачной, летней нощи,
В таинственную тень, в прохладу темной рощи
На месячных лучах слетят на хоровод;
Их сладостный полет
Травы не мнет
В долине злачной,
Едва струит зерцало вод!
Титании союз приятен брачный;
Она царица их: в сиянии венца,
Облачена в роскошную порфиру,
Она дает блаженство миру,
Связует нежные сердца!
Разлучена с могущим Обероном,
С прелестным отроком, властителем духов,
Тоскуя среди пляск, уныла средь пиров,
Как эхо томное, она чуть слышным стоном
Тревожит тишину задумчивых лесов.
Но громко, радостно и шумно восклицает
(Ликуют гении, их верные рабы),
Когда, устав от ссор, от суетной борьбы,
Он к ней обратно прилетает.
И что же? своенравный Пук,
Не ты ли носишься в толпе их резвых слуг?
Ты то чепец сорвешь на чопорной старухе;
То прожужжишь, верхом на мухе,
К педанту в сумрачный чердак,
Ему надвинешь на глаза колпак
И в нос его щелкнешь; вздрогнет дурак,
Толкнет чернильницу и обольет бумаги!
Хвост лисий храбрецу даруешь вместо шпаги
И катишь под ноги колоду рифмачу:
Пусть сам я спотыкнусь — захохочу!
Затейливый шалун, насмешник вечно острый,
Ты в яркой мил чалме, ты мил в одежде пестрой.
Но сколь прекрасен Ариель,
Наставник соловья, любовник нежной розы!
Он строит пастуха свирель,
Он в рощах нежные растит, лелеет лозы;
Он разгибает листики шипков;
Он с верной горлицей воркует;
Устами вешних ветерков
Он щечки девушек целует!
Примчится вмиг из самых дальних стран.
Ему подвластен даже Калибан,
Едва носящий образ человечий,
Зверь, в коем чернь певец изобразил,
Сонм дерзостный слепых, уму противных сил!
Но время трачу я средь бесполезной речи;
Уважь мои высокие труды;
Из области духов, из области мечтанья,
Куда несусь душой, где зреют дарованья,
Не увлекай меня в пределы суеты!

Юлия

Друг, я заслушалась, тебе внимая:

Ты перенес меня к вратам златого края,
Где, чародействами дыша,
Пирует, нежится, парит твоя душа!
Не стану языком холодной прозы
Тебя за наслажденья осуждать,
Которые и нам ты можешь даровать:
Твои мечты, как розы,
Благоухают и живят!
Но раздели их с нами,
Любезный! сны все будут снами:
Они изменят, улетят;
Тогда, остановя свой взгляд
На нас, утешенных, наставленных тобою...

Поэт

Как ты разжалилась над братнею судьбою!

Но полно: я с тобой довольно толковал.
Прошу, не предавайся состраданью;
В своей семье никто героем не бывал!
Всех мене моему вы верите призванью!
Мне все равно; с духами заживу;
Ко мне сойдут эфирные созданья —

Юлия

Ты их надеешься увидеть наяву?!

Поэт

Смеешься! — но древнейшие сказанья

Повсюду говорят об них!
Под именем богов лесных,
И фавнов, и дриад их греки почитали;
Их персы пери называли;
Дом каждый в Риме был священный ларам храм;
Их знают, помнят все народы;
Они Кальестровым являлися очам;
В рассказах предает простым сынам природы
Русалок, домовых и леших старина!
И в наши дни они все те же;
Прозрачная их кроет пелена;
Они ее снимают только реже:
Но это нашего безверия вина!

(Уходит.)